Персонажи: Клод Фролло, Эсмеральда, капитан Феб и др.
Жанр: юмор, романтика, приключения, мистика, мюзикл
Рейтинг: PG-13
От автора: По диснеевскому мультфильму «Горбун Собора Парижской Богоматери» (1996), в котором Фролло - министр и судья.
Парижская улочка жила привычной жизнью. Стенали нищие, ругались торговцы, трещали сплетницы, ворковали влюбленные голубки. Пристроившись на краю фонтана, лет пятьдесят назад запущенного, капитан Феб обнимал Эсмеральду своей крепкой рукой. Неизменная козочка носилась мимо них, стараясь боднуть черную кошку, что шипела и всячески возмущалась.
- Ах, Феб... - шепнула Эсмеральда, прильнув к широкому плечу. - Какое счастье, что ты вырвался невредимым из лап этого чудовища!
- О, я довольно спонтанно уволился, - протянул Феб, сверкнув жемчужными зубами. - Охрана месье министра не попала в меня ни одной стрелой! Конечно, это ведь я их учил...
- Ты такой молодец, - восхитилась Эсмеральда, чмокнув его в небритую щеку. Капитан расплылся в улыбочке и манерно прогнал двух птичек, которые думали нагадить на фонтанную статую. Лицо его вдруг приняло суровый вид.
- Что с тобой, любимый? - взволновалась Эсмеральда.
- Ах, ничего...
- Умоляю, скажи мне! Чем я могу помочь?
- Ничем. Хотя, в принципе... можешь, и очень капитально.
- Говори же! - шепнула она, сжав его руки в ладонях.
- Фролло забрал у меня паспорт. А без него я не могу устроиться в частные охранные структуры.
- А что такое паспорт? - спросила цыганка, чьи глаза воссияли изумрудной наивностью.
- Ну... как тебе сказать, - замялся Феб. - Это такой манускрипт, где записано, что я являюсь Фебом, а не каким-нибудь там... министром Фролло.
- Кому могло такое привидеться! Ты прекрасен, а он - чудовище, стервятник и... и...
Наморщив носик, Эсмеральда стихла в поисках нового обидного слова.
- И человек не первой молодости, - заметил Феб. Эсмеральда задорно хихикнула. Капитан поправил роскошные русые кудри.
- Но неужели нельзя обойтись без пас... этого паспорта?
- Ах, это все такая бюрократия... - протянул капитан, слегка зевнув. - Эсми, ты ведь мне поможешь, моя козочка?
Глаза Эсмеральды вспыхнули пламенной любовью. Коза загнала кошку в угол и грозно тыкала рогами.
- Я все для тебя сделаю! - воскликнула цыганка, исполнив перед Фебом чувственное па. - Потому что ты - мой любимый!
Вскочив на ветхий бортик фонтана, Эсмеральда выхватила бубен и затянула звонкую песенку:
Пусть мне еще не восемнадцать,
Но я уже горда собой:
Ведь есть у девушки мужчина,
Мой Феб, мой парень, мой герой!
Торговцы и прохожие поспешно взяли фонтан в плотный круг, пританцовывая с бельевыми корзинами, связками сосисок и молотками.
Он капитан, он статный, сильный
И может дать любому в нос!
Хочу, чтоб к алтарю любимый
Невесту на руках принес!
Обернувшись вокруг фонтанной статуи, Эсмеральда хлопнула глазками в адрес сурового каменного мужчины, втолкнула цветочек в его ухо и продолжила лихую песнь:
Ах, много ль надо юной деве?
Чтобы всю жизнь меня любил,
Домой зарплату приносил,
Мне комплименты говорил,
Пушистый зайчик мой!
Толпа разразилась аплодисментами. Восхищенный трактирщик швырнул к ногам цыганки отменную жареную курицу. Феб раздавал поклоны, подмигивая и всем своим видом доказывая, что герой песни - он.
- Что я должна сделать? - вопросила цыганка, обняв любимого.
- Солнышко, мне очень нужен паспорт. Не могла бы ты пробраться к Фролло и тайком его выкрасть?
- Но... но как я это сделаю? Фролло цыган терпеть не может, а ведь я...
- Да что ты, он к тебе очень... благоволит, - заверил Феб. - Придешь к нему, поболтаешь за жизнь, узнаешь, где мой паспорт, схватишь бумажку - и адью!
- Хорошо. Я готова на все ради тебя, ради любви!
В глазах Эсмеральды блестели слезы грусти. Обняв ее, Феб одарил юную деву долгим и страстным поцелуем под восторги и свист толпы.
- Фролло едет!! - взвизгнула полная дамочка, высунувшись из окна.
Крик ее всполошил всю улицу. Бросая товары и пожитки, парижане ныряли в двери и запирали окна. Особо резвые уже забивали их досками. Метались кошки, витали птицы, небо затягивали свинцовые тучи, протяжно мычал скот. Схватив козочку, Эсмеральда спряталась под плащ. Феб присел на край фонтана, беспечно насвистывая.
Отряд министра вошел на улицу. Гремели латы, серебрились пики, блистали эфесы мечей. Впереди гвардии вышагивал апокалиптического вида конь. Глаза его сияли ярче фосфора в ночи, копыта гремели, словно молот, грива взлетала над крепкой шеей, словно черный парус в бурю. На опасном животном восседал сам министр и судья, гроза Парижа, Клод Фролло. Орлиный нос был вздернут выше крыш, тонкие губы надменно поджаты, мантия - черна и зловеща. Налетевший порыв ветра растрепал серебристые волосы, что легли на его лоб острыми, словно кинжал, прядями.
- Господин министр! - приложился к шлему сержант. - В подвале мясной лавки цыганки не обнаружено!
Темные глаза Клода сузились, словно у змеи. Нагнувшись, он схватил гвардейца за горло и притянул его к себе, да так, что лбы их едва не стукнулись.
- Болван!.. - прошипел Фролло, сжигая беднягу взглядом. - Я сколько раз вам говорил: обыскали - пометьте крестиком! Какого дьявола вы трижды лезете в один и тот же подвал, я не пойму!..
- Э-э... э-э... так точно! - пискнул сержант, сжавшись, будто лесной сморчок.
- Кретины, - фыркнул Фролло, сдув пылинку с рукава. Сержант оглянулся, не скрывая паники, пока взгляд его не пал на монаха, пересекавшего улицу.
- Дай... сюда!.. - воскликнул служивый, сорвав с шеи несчастного деревянный крестик. Завладев им, сержант метнулся к двери подвала и повесил крест на ручку.
- Я пометил, ваша светлость! - рапортовал он, преданно вытянувшись.
- Я окружен идиотами... - тяжко вздохнул Клод. Конь его дохнул на телегу с сеном, тут же вспыхнувшую от снопа искр. Выхватив платочек, Фролло смочил его в бочке, прижал ко лбу и устало приказал искать.
- Эй, министр! - крикнул Феб, помахав ему рукой. Фролло развернул коня, смотря на него в возмущенном изумлении.
- Почем индульгенции для народа? - нагло спросил Феб.
- Ах, ты... Взять его!! - рявкнул главный судья, но исполнить угрозу ему так и не судилось. Коза Эсмеральды напала на инфернальную лошадь и боднула ее в акробатическом прыжке. Конь взвился на дыбы, потеряв хозяина, который полетел на мостовую. Окно над ним тут же открылось и сердобольная хозяйка влепила сковородой по судейской голове. Блеянье козы и залихватский хохот Феба стихли за поворотом улицы.
«Очень смешно!» - в сердцах подумал Клод.
Гвардия министра собралась вокруг него, растерянно почесывая шлемы. Монах, вернувший крестик, протиснулся сквозь нестройную толпу и предложил свои услуги по отпеванию. К большому недовольству послушника, Фролло подал признаки жизни и даже схватился за голову, отведавшую кухонной утвари. Шикарная мантия была совсем испорчена, а какой вид имеет его правый бок, министру было страшно и представить: он давно уже был не в возрасте для подобных развлечений. Прогнав монаха проклятьями и угрозами, Фролло затребовал помочь ему подняться. Конь виновато фыркнул, едва не подпалив ему волосы. С помощью сержанта Клод взобрался в седло, в котором теперь сидел довольно криво, и приказал возвращаться в штаб-канцелярию судейства.
***
Вечером того же дня на мрачной лестнице канцелярии послышались тяжелые шаги. Клод поднимался в жилые комнаты, минуя факелы и плесень. Удавалось ему это с трудом - ввиду не только увечья, но и банкета у генерального контролера, на котором он позволил себе немного расслабиться. Тихо проклиная извергов-архитекторов, Фролло добрался до нужных этажа и двери. Щелкнул ключ, дверь открылась и закрылась, Клод подобрал подол новой мантии и устало опустился в кресло. Ему вдруг вспомнился фонтан, у которого его оскорбил негодяй Фебюс. Фонтан был его ровесником: матушка часто рассказывала, как в детстве выгуливала сына на этой площади. Побитая временем статуя с вульгарным цветком, торчащим из уха, ввела Фролло в еще большее уныние. Сняв кольца и отстегнув кинжал, он сменил мантию ночной рубашкой и присел на постель. Спать не хотелось, пить больше нельзя было, если он хотел выйти на службу завтра утром. Клод поглядел на босые ноги и тяжело вздохнул. Подхватив лютню, которую он прятал под кроватью, министр коснулся тонких струн и нервно пробежал по ним пальцами, которые извлекли плеяду печальных звуков. Фролло зажмурился, тряхнул головой, привел в порядок сумбурные мысли и запел:
О, Боже! Создавая женщин,
Один ты допустил просчет:
Увы, но красота их тела
С умом под руку не идет.
Будь я главою министерства
И доктором семи наук,
Но не видать расположенья
Со стороны проклятых...
Рука Фролло запоздала с аккордом, сам же он тихо кашлянул.
- ...порочных существ, - заключил Клод, прикрыв струны ладонью.
И как же горько жить на свете
Мужчине, сознавая, что
В канун пятидесятилетья
Его не ждет уже ничто!
- ...а тем более, с двадцатилетним сыном на руках, - вздохнул министр, вспомнив о Квазимодо.
Лютня вернулась под кровать, жалобно звякнув напоследок. Клод натянул на себя одеяло, проверил, лежит ли налоговый кодекс под подушкой, любовно погладил пухлую книжицу и отошел ко сну. Спать ему пришлось недолго: вдруг застучали ставни, в комнату пробился ветер, лихо взлетели бумаги со стола. Поморщившись, Клод приподнялся на локте - и замер, объятый ужасом. К нему близилось чудовище, закутанное в черный плащ, из-под которого торчали копыта.
В тот миг Фролло горько пожалел, что не водит дружбу с архидьяконом. Натянув одеяло до самых глаз, остекленевших от испуга, он вжался в спинку кровати и задрожал, словно осенний лист. Отродье дьявола приблизилось к министру. Край плаща коснулся голых ступней, обдав их могильным холодом. Сердце Фролло забилось так сильно, что стало угрожать ему не меньше посланца сатаны. Черная фигура вдруг распалась, оставив после себя Эсмеральду и ее козу.
- Ах, вы не спите! - воскликнула цыганка. Вскочив на кровать, она сбросила плащ изящным жестом и присела прямо на министра.
Простыня, которой не посчастливилось касаться спины Клода, взмокла в один короткий миг. Фролло вдруг показалось, что его бросили в камин и основательно поджарили на бушующем огне. Прильнув к его груди, Эсмеральда хихикнула и пощекотала министра игривым пальчиком. Не понимая ничего на свете, Клод пылко прижал ладони к ее бедрам.
- Сначала романтический ужин!
Фролло тряхнул головой, словно его оглушили дубинкой. Мозг, взявший короткий отпуск, стремительно включался в действие. Прежде всего он понял, что на нем возлежит девушка его мечты, и что он не настолько пьян, чтобы в это не поверить. Вторая мысль касалась того, что от предела собственных мечтаний его отделяют лишь ночная рубашка и платьице девчонки. Третья мысль услужливо напомнила, что девушка хочет ужин, и будет лучше, если она пока что слезет с его ушибленной ноги.
- А свечи будут? - спросила Эсмеральда, хлопнув глазками и вогнав его в горячий пот.
- Да-да... конечно... - выпалил Фролло, ища в себе силы подняться с кровати. Ноги министра никак не хотели спускаться на грешную землю, которую заменял холодный пол. Он встал, схватился за бок, отнял руку громадным волевым усилием, отправился к двери, нащупал ручку в полумраке и осилил дверь со второй попытки, забыв, что она открывается вовнутрь. Эсмеральда следила за ним, скептически наморщив носик.
- Квазимодо мне! Быстро!! - рявкнул Фролло, треснув стражника по шлему. - М-милая... я... я пока оденусь!
С трудом произнеся последнее, Клод удалился в нескрываемой панике. Едва убрался стражник, Эсмеральда вскочила с постели, подхватила со стола бумажку и сунула ее под нос козы:
- Паспорт, солнышко! Фас его, фас!
Коза ответственно заблеяла и вмиг обыскала комнату, съедая все, что попадалось на пути. Когда стол министра был очищен и вылизан, Эсмеральда запустила козочку в соседний кабинет, прикрыла дверь и улыбнулась звукам погрома. Спустя четверть часа дверь распахнулась, выпустив козочку, на рога которой были намотаны гардины. Паспорт Феба белел во рту любимицы, увлажняясь слюной. Эсмеральда едва успела спрятать бумагу на груди, как из тьмы коридора явилась нежеланная фигура.
Клод замер, волнительно потирая запястье, торчавшее из рукава его лучшего облачения. Цыганка вымучила фальшивую улыбочку, поманила его пальчиком и скрылась за дверью, виляя бедрами. Перед глазами Фролло всплыли нежные тени, закружившись, словно толпа, водящая вокруг фонтана хоровод. Тайком промокнув лоб, министр проследовал за Эсмеральдой и едва не столкнулся с Квазимодо, которого эскортировали гвардейцы. Горбун был привычно неопрятен, что хуже - взволнован, что совсем не годилось для будущего кельнера.
- Хозяин! - промямлил Квазимодо, сжавшись перед грозною фигурой.
- Ужин на двоих, и поторапливайся!
- Есть, сэр!
Спровадив его грозным взглядом, Клод вернулся в комнату, набросил покрывало на постель и смахнул со стола чьи-то вязкие слюни. Эсмеральда свернулась в кресле, кокетливо хлопая глазками. Сглотнув, Фролло достал маленькую коробочку, обитую бархатом. В штаб-канцелярии хранилось немало конфиската, чем он не преминул воспользоваться. Правила куртуазности так и шептали ему пасть на колено, однако Клод беспокоился, что с него он уже не встанет.
- Прошу принять этот скромный подарок, - произнес он, вручив Эсмеральде рубиновое ожерелье.
- О-о-и-й! - взвизгнула цыганка, защелкнув подарок на шее. Пока счастливая девушка любовалась своим отражением в подносе, Клод сжигал ее всеми взглядами, на какие только способен беспамятно влюбленный мужчина.
Романтический ужин подоспел без задержек. Квазимодо, облаченный в фартук, суетился вокруг столика, раскладывая приборы и подливая вина. Завидев устриц, Эсмеральда напала на них с вилкой, однако вовремя себя одернула, когда в руке Фролло вознесся бокал.
- За нашу чудесную встречу, - протянул он бархатным голосом.
- Ага... - откликнулась цыганка.
Бровь министра трогательно дергалась. Скрыв отвращенье за салфеткой, Эсмеральда выпила вино и, наконец, добралась до устриц. Гвардеец в робе, натянутой на кирасу, наигрывал на скрипочке «Tu vas me dеtruire». Пальцы Фролло теребили вилку, постукивая ею по столу. Цыганка косилась на дверь, но между нею и спасением стояли старый дурак, чучело в фартуке и болван с музыкальным инструментом. Коза присела рядом, косясь на министра и тайно мечтая его боднуть.
- Милая, - выдавил из себя Клод, поглядывая в ее очи поверх огонька свечи, - не хотелось бы вам... уединиться?
Непристойное предложение аннигилировало две из трех помех, посему Эсмеральда смущенно отвернулась, одними губами шепнув, что да, давайте. Не теряя ни секунды времени, Фролло вскочил и наподдал стулу с ноги, да так, что он оказался рядом с цыганкой. Квазимодо вздрогнул и разлил немного вина на козу. Прижавшись к Эсмеральде, Клод нежно взял ее за талию, второй рукой пылко сжал ее ладошку и одарил цыганку долгим поцелуем. Смычок протяжно ляпнул по струне. Звонарь насупился, уныло шмыгнув носом.
- Свободны... - прошипел Фролло, не отрываясь от ее губ.
Гвардеец вылетел стрелой. Квазимодо прибрал тарелку с устрицами и поплелся прочь, занятый двумя мыслями. Первая шептала, что ему всего-то двадцать, а хозяину черт знает сколько, а прекрасная юная дева почему-то досталась не ему. Вторая гремела, что Фролло одевает его и кормит, и даже учит алфавиту, и что не нельзя быть неблагодарною скотиной по отношению к отцу.
Тем временем, Фролло времени даром не терял. Овладев рукой цыганки, он надеялся в ближайшей перспективе овладеть и всем прочим. Эсмеральда громко хихикала, соображая, как бы вывернуться из этих тощих рук.
- Будьте моей... моей женой... - шептал Клод, все крепче прижимаясь к ее щеке. - Мы поселимся под Парижем... в поместье с парком... и фонтаном... заведем детишек... будем читать им «Тристана и Изольду»...
По орлиному носу Клода скатилась скупая слеза. Он не признался в этом даже в тот первый и последний раз, когда сходил на исповедь к архидьякону, но Фролло давно и тайно мечтал о детях - красивых и умненьких, как папочка, а не как некоторые звонари.
- Да-да, - откликнулась Эсмеральда, невнимательно его слушая. Идиллия длилась до того самого мига, когда Клод, уверенный в будущей женитьбе, пылко задрал подол ее платьица.
- Э, э, э!! - взвизгнула девчонка. - Сначала штамп, потом в постель!
Фролло отпрянул от нее, словно от адских вил. Улучив момент, цыганка скормила ему пощечину, наподдала подносом и обрушила на голову бутылку отменного вина. Осталось лишь грациозно перепрыгнуть через поверженное тело. Взобравшись на Клода, коза брезгливо вытерла об него копытца, после чего отправилась за хозяйкой.
***
- Дети мои, с добрым утричком, - улыбался архидьякон. Прихожане, минуя старичка в девственно чистом белом облачении, улыбались в ответ и пожимали руки. От этого приятного обряда отвертелся лишь один посетитель, который проскользнул внутрь, едва не толкнув священника, и скрылся в тени от колонны.
- Дети мои, - повторил святой отец с хитрецой. - Ведете себя неподобающим образом. А поздороваться с дедушкой архидьяконом?
- У тебя рот когда-нибудь закрывается?! - шикнул Фролло, чьи темные глаза сверкнули ярче фосфора.
- Ах, Клод... - протянул архидьякон, обозрев его физиономию. - У тебя появилась личная жизнь?..
- Прекрати эти намеки!
- Прости, говорю, что вижу...
Побелев от тихой злобы, Фролло прижал платок к лицу и отвернулся. Архидьякон добродушно хихикнул. Ему очень нравились сплетни и всякого рода дрязги, а Клод подал хороший повод.
- Дитя мое, - мягко заметил архидьякон, прекрасно зная, как министра это бесит. - Поведай горести свои духовному лицу.
- Мне... - процедил Клод. - Мне отказали...
- Вижу-вижу... ну, а что ты хотел, дружок: ты, как бы это изъявить помягче, уже миновал цвет своей юности.
Сжав платок в побелевших пальцах, Клод прильнул лбом к колонне.
- Блондинка или брюнетка? - невинно спросил святой отец.
- Брюнетка... - вздохнул Клод, но тут же признал ошибку и усиленно сверкнул глазами.
- Все ясно, - улыбнулся архидьякон.
- Я к тебе не за этим пришел!
- Конечно, не за этим: не держим брюнеток в божьем храме...
- Ведьмы у вас есть?
Поперхнувшись на пустом месте, архидьякон уставился на Фролло.
- Ну, ведьмы, ведьмы! - вспылил министр. - Те, которых вы по выходным жжете!
- Ах... да... конечно, есть. Сжечь сегодня, кто-то приезжает?
Ладонь министра пала на лоб с оглушительным треском.
- Послушай-ка, дружище, - прошипел он, схватив архидьякона и утащив его в тень колонны. - Мне нужно с твоими ведьмами поболтать. По душам.
- Насчет «по душам», не уверен, но все можно устроить. Только вот... какие дела у тебя с ними, сын мой?
- Черная магия, болван!
- Ах, вон оно что... - протянул святой отец. - Верно молва глаголет: что божий суд от бога, а цивильный - от дья...
- И можно побыстрее?!
- Что будет иметь с этого наш собор?
- Что... как?!
- Мы начали ремонт, - намекнул архидьякон. - Следует вычистить башни, сменить четыре колонны, заказать новые скульптуры...
- Л-ладно! Сколько?
Встав на цыпочки, архидьякон шепнул цифру в ухо Клода. Длинное лицо министра вытянулось сверх всякой меры.
- Откуда?! - взмолился он.
- Продай конфискат...
- Уж больно ты умен!
- Не жалуюсь, не жалуюсь, - хихикнул архидьякон, взяв Фролло под руку и эскортировав к двери. - Приходи сегодня вечером к аптекарю. Стучать два раза.
В условленный час к дому аптекаря прокрались трое. Первый был высок и статен, хоть и прихрамывал на ушибленную ногу. Второй был полон, приземист и заранее хихикал. Третья напоминала бочку и грозно звенела амулетами. Все трое встретились у двери, в которую каждый из них постучал два раза.
- Теперь уж можно, - сообщил архидьякон, откинув капюшон. Когда это сделала цыганка, Фролло сглотнул от ужаса и отвращения.
- Ты, что, не мог достать получше?.. - прошипел он в ухо архидьякону.
- Виолетта, мастер на все руки. Днем с огнем не найдешь забористее ведьмы.
- Л-ладно... - второй раз за день протянул Клод. - Входите, что стоите!
Ввалившись в дом, компания развесила плащи по стульям и оглядела друг друга с подозрением. Цыганка, не желая упустить министра, словила его руку и запела на национальный лад:
- Что тревожит, милок? Открой ладошку, прочту твою судьбинушку, быстро, недорого, с гарантией!
- Прекратите этот цирк! - возмутился Фролло. - У меня к вам серьезное дело!
- Ох, какой! - воскликнула цыганка, заливаясь простонародным смехом. Клод отчаянно сдавил виски. Архидьякон поспешил в укрытие с благою целью - подслушать разговор. Сверкнув глазами в адрес его сандалий, торчавших из-за стула, Клод увлек цыганку в иной угол, нервно погладил свои пальцы, принял скорбный вид и шепнул ей нечто, отчего ведьма разразилась бурей хохота.
- Хитер, милок! - пропела она, решив ущипнуть его за щечку, но найдя ее слишком впалой. Фролло держался из последних сил. Суровые черты лица скривились от волнения, смущения и прочих постыдных чувств.
- И-дем! - возопила цыганка, наподдав Клоду чуть пониже спины.
Пока в подвале творилась черная месса, архидьякон успел разговориться с аптекарем и даже условился с ним о скидке на лекарства. Пару раз пламя в камине окрашивалось зеленым, чему дельцы не придали особого значения. Спустя еще минуту они услышали протяжный мужской крик и глупый женский хохот, но обрывать анекдот про кардинала и бочонок бургундского было бы предосудительным. Когда беседа влилась в русло проказ австрийского посла, на лестнице послышались нетвердые шаги. Пространно извинившись, аптекарь дал деру. Архидьякон ерзал на стуле, сгорая от нетерпения. Скрипнула дверь, явив старческому взору человека, закутанного в плащ. Глаза его панически глядели поверх черной полы, моля священника о вердикте.
- Лицо, лицо открой! - подсказал архидьякон.
Темная персона ответила священнику излишне нервным кивком. Рука с плащом сползла до подбородка, где и остановилась.
- Святые угодники! - ахнул архидьякон, сверкнув подошвами сандалий и грохнувшись в обморок. Человек, столь напугавший его, ощупал свое лицо с привкусом стылого ужаса.
***
- За мой счет всему залу, - вальяжно бросил Феб. Посетители таверны окатили его овацией. Усевшись у стойки, белокурый офицер швырнул пару монет трактирщику.
- Химере налейте! Дискриминация! - буянила химера. Трактирщик метался между столами и столиками, ловко разливая вино с обеих рук.
- Феб, дружище, - протянула вторая химера, такая же страшная, но чуть по-иному. - Чего расщедрился, братишка? Неужто свадьба?
- Скажешь еще! - расхохотался Феб, притянув Эсмеральду за талию. - Мы с моей крошкой пока не созрели для семейной жизни.
Цыганка улыбнулась, лаская Феба влюбленным взглядом и рукой.
- Так что же? - настояло чучело.
- Сегодня я устроился в охранную артель «Гермес», - ответил капитан, гордо указав на сапоги с двумя крылышками.
Зал захлебнулся аплодисментами и пьяными воплями «ура!» Капитан кивал, потягивая пиво и причмокивая девушку в щечку.
- Велико достижение... - презрительно фыркнул школяр на ином конце стойки. Капитан поперхнулся пивом, ссадил цыганку с колен и уставился на обидчика, словно бык на матадора.
- А я вот слышал, - протянул негодник, почесывая кончик острого носа, - что как вы у министра служили, так пропили аванс в первый же день месяца, а все остальные дни латами стражи на металл приторговывали.
- Что за чушь! Не было этого! - громко возмутился капитан.
Таверна возмутилась, подметив, что гнобят героя. Нисколько не озаботившись ими, юноша запустил пальцы в густую черную шевелюру и продолжил:
- Кстати, вас регулярно видели в обществе морально падших женщин.
- Зайчик мой, это правда?! - ахнула Эсмеральда.
- Грязная клевета! - взбесился Феб. - Откуда ты знаешь, что я был с ними?
- Предположим, что я был в соседнем номере?
- Ты? Не смеши! Откуда у заучки деньги?
- Ах, я прошу вас... - манерно зевнул студент, на руке которого сверкнул перстень с изумрудом.
- Так, с меня хватит! - рявкнул капитан. - Смотри сюда, сосунок! Вот как мы разбираемся с такими, как ты, в нашей славной артели «Гермес»!
Редкие представители артели застучали винными кружками. Пафосно вытянув кинжал, Феб метнул его из-за спины. Лезвие угодило прямо в лоб кардиналу, который был премерзко намалеван Гренгуаром, поэтом, а при случае и художником. Таверна задыхалась от оваций. Школяр закатил черные очи, поднялся с вызывающей манерностью, вытянул кинжал, добавил к нему свой, зажал их между пальцами и метнул в духовную особу жестом, брезгливым до ужаса. Таверна ахнула: первое лезвие впилось в глаз кардинала, второе же угодило в места, не упоминаемые в приличном обществе. Феб уныло насупился. Подумав секунды три, таверна единодушно избрала новый идеал. Капитан «Гермеса» был унижен и посрамлен.
- Смотрите: птичка! - заметил студент. Палец его указывал на голубя, присевшего на химеру для отправления птичьих нужд. Когда Феб уставился на птицу, школяр внушительно размахнулся и поверг его в нокаут. Помещение затопил хохот. Химеры восторженно махали крыльями. Эсмеральда, порядком испуганная, сменила гнев на интерес, когда чернобровый красавец наградил ее тонкой улыбочкой.
- Прошу, - ухмыльнулся он, изящно присев за стойку. Покусав ноготь, цыганка вспорхнула и присела на его колени, скрытые под модной мантией.
- А как вас зовут? - пропела она.
- Жеан, - протянул студент, овладев лучшим в таверне вином.
- А на кого вы учитесь?
- Я будущий юрист.
Сообщив об этом, юноша приобнял девушку за тонкую талию, что получилось смело и горячо. Эсмеральда не преминула подметить, что левая рука студента была тоже украшена перстнем, только рубиновым. Поговаривали, что подобное изделие было на днях конфисковано у австрийского посла, в качестве оплаты за ущерб, который понес от него моральный облик Парижа.
- Вот, пожалуйста, - сказал студент, протянув ей книжечку, которая оказалась налоговым кодексом.
- А что мне делать? - не поняла цыганка.
- Откройте на любой странице и назовите мне абзац.
- А... хорошо.
Поплевав на пальчик, Эсмеральда выполнила инструкции. Тонкий палец юноши задумчиво коснулся подбородка.
- Статья тридцать четыре, положение восемнадцать. «В случае уклонения юридического лица от уплаты налога на добавленную стоимость гречневой крупы...» - и так далее.
- Ой, а проверьте, а то я не читаю! - взмолилась цыганка, обращаясь к химере.
- Клянусь собором! - воскликнуло изваяние. - Все верно до последней запятой!
Таверна огласилась академическими хлопками. Не хлопал лишь архидьякон, напившийся еще с вечера под личиной фальшивых усов.
- Как здорово! - взвизгнула девчонка. - Вы такой интересный! Я еще таких, как вы, не встречала!
Студент-юрист весьма криво ухмыльнулся. Не успела Эсмеральда понять суть маневра, как юноша оставил ее на соседнем стуле, ловко преклонил колено, коснулся босой ноги, наспех протер ее платочком и запечатлел на нежной коже долгий и пылкий поцелуй.
- Вы чудо! - пролепетала девчонка, тут же обвив его шею.
- Как насчет...
- Я согласна!
- Сегодня?..
- Давайте, только быстро! Месье Клопен не велит мне гулять после полуночи!
- Полуночи? Что же, мы вполне успеем...
Подсчитав нечто в уме, студент поднялся и предложил ей свою руку. Когда парочка покидала общепит, ладонь юнца сползла вниз по ее спине, где и задержалась на несколько протяжных секунд. Все мужское поголовье восторженно засвистело, загалдело и затопало ногами. Подсадив цыганку на демонического вида лошадь, студент гордо покинул пределы видимости.
***
- А ско-олько вре-емени... - спросонья протянула Эсмеральда.
- Семь утра, - рапортовал гвардеец, прибирая пустые бутылки, цветы, предметы одежды и посуду.
- Ох...
Дверь открылась и закрылась, солдат услужливо исчез. Вытянув руки, цыганка распрямила спину и сладко улыбнулась прелестям раннего утра. Встречать его на шелках роскошного ложа было приятно вдвойне. Жеан, в которого она успела заново влюбиться за ночь, дремал, натянув одеяло на голову.
- Любимый, просыпайся... - шепнула цыганка, пощекотав его за ушком. Ответ «любимого» был тихим и невразумительным, сам он перевернулся на иной бок.
- Жеан! - поморщилась Эсмеральда. - Твой котеночек проснулся и хочет ласки и любви!
- Н-н-н-ет... - сонно протянул ее спутник.
- Ах, вот еще... - бросила Эсмеральда, обиженно обняв колени. - Я из-за него своей репутацией рискую, а он спит и не помнит... Жеа-ан!
Мольбы цыганки остались бесполезными: растормошить спящего мог разве что пожар, да и то во всем Париже.
- У нас в народе, - заявила Эсмеральда, - есть такая мудрость: если кашу с утра не посолить...
- Что опять натворил этот посол?!
Подскочив при дьявольском сочетании звуков, напомнившем ему об австрийце, Клод Фролло моргнул алыми глазами и пригладил седеющие волосы.
И тогда Эсмеральда закричала...
FIN