В чем вина инспектора?

[zis-is-kaos]

Я все хотела бросить размышлять об инспекторе, а не получилось) Мне вот захотелось сравнить его недостатки и достоинства - и понять, за что же все-таки он "мировое зло" (тм) Проще говоря, в чем таком страшном он виноват, что непременно нужно было его топить. У меня книга могла смешаться с фильмами, поэтому если уж я слишком обеляю эту темную личность, вы так и скажите)

Так в чем же?

Сразу оговорюсь, что судить я буду по тем его поступкам, которые заявлены в романе. Сентенции типа "мать родную сдал бы" меня как-то не очень трогают: во-первых, где сказано, что сдал, во-вторых, где сказано, что за мать и не была ли она, как и ее избранник, преступницей. Я вообще считаю, что все это было высосано Гюго из пальца и для фона: тема происхождения инспектора больше ни разу не всплывает, а так как в романе заявлено, что человек имеет право на ошибки, лишь бы он развивался духовно (!!), то предлагаю оставить излишнюю патетику. Вот была бы душераздирающая сцена а-ля Фантина/Жавер - это другое дело, а так как что-то я ее не видела, то в расчет не беру: у Гюго так много в его образе не вяжется, что к единому знаменателю все равно ничего не привести.

Достоинства инспектора, которые я считаю практически неоспоримыми:
- это был очень ответственный человек, профессионал своего дела, ни разу никого не отпустивший за взятку, не нарушивший служебные инструкции.
- за N лет службы он стопроцентно разыскал и арестовал немало опасных преступников, за что ему, похоже, никто не сказал и спасибо (Гюго в особенности).
- это был self-made man: ему удалось стать честным и порядочным человеком, при том, что тот же Жан из уголовной среды вышел, скорее уж, преступником.
- это был человек (вот что бы ни говорил потом Гюго) самокритичный. В законе он не сомневался, зато постоянно сомневался в себе и в общем-то поставил для себя высокую планку в жизни.
- и главное: это был человек честный, честный настолько, что никогда в жизни даже не соврал (попробуем представить себе это). И у него была совесть - Гюго обличает ее как неправильную, но это уж из разряда "есть совесть и совесть" (углубляемся в диалектику). Будучи безжалостным к другим, он был не менее безжалостен к себе.

Заявленные недостатки и их полевой разбор:

- он - сие есть безжалостное и слепое орудие идиотской судебной системы. Контраргумент: Жавер - абсолютно такая же ее жертва, как и Вальжан. Тезис в пояснениях не нуждается, я так думаю.

- безжалостность, жестокость, плохое отношение к людям. Противоречие: помня про заявленное "люблю душить", вспоминаю два момента - с арестом Фантины и месье мэра. А теперь подумаем. Г-н инспектор прослужил немало лет и на своем веку уж точно видел таких, простите, мразей, каких бы лучше и на свете не было. Милосердный и вдумчивый сотрудник полиции, уважающий преступника как личность - это что-то из разряда гюгошной фантастики. Понятное дело, что в проблемы преступников никто особенно лезть не будет - судить дело суда, дело полицейского арестовывать. Виноват ли был Жавер в бедах Фантины? Уж скорее, виноваты были ее любовничек и месье мэр, он же директор фабрики. Откуда мог инспектор знать о светлой сущности Фантины, если подобные увещевания (у меня ребенок, нам нечего есть итп) он слышал вот уже N лет, и большАя их часть наверняка была враньем, которому только дурак поверит.
Далее: шесть месяцев за мелочь. Вот тут инспектора и подвело то, что давать ему решать такие вещи на том этапе не следовало бы. Однако он ведь не назло ей дал подобный срок - уверена, что тому были свои прецеденты и предписания, а отпустить он ее мог ли - тут уж мне неизвестно, вероятно, что не мог. А теперь о жестокости. Неужели при аресте инспектор ее схватил за волосы и бил головой об стол? Неужели при аресте мэра он его бил в морду сапогом и помогал себе дубинкой? Среднестатистически он был спокоен до того момента, пока его жертва не сопротивлялась. Мне слабо верится в то, что он позволил бы себе жестокость ради самоудовлетворения: он был доволен торжеством справедливости, а не процессом насилия над преступником. Вот это, как мне кажется, очень тонкий момент: он ненавидел не человека, а зло в человеке, потому как самих людей он в упор не видел - это ему в минус, но факт есть факт. Если бы он был банально жестоким, то как бы он относился с благоговением к духовенству и с почтением к почтенным гражданам? Он тогда бы был жесток со слабыми и труслив с сильными, подспудно ненавидя последних.
Далее: что можно ему вменять в вину, так это недостойное поведение при аресте месье мэра. Что касается их отношений, я скажу отдельно - в остальном я расцениваю ситуацию как "довели": сначвала вполне верные подозрения, потом выволочка у начальства, потом сам мэр ему "отпускает грехи", а после оказывается каторжником. Вот тут я не уверена в своей объективности, но мне кажется, что все те гадости, которые он наговорил Фантине - это последствия того же эмоционального всплеска (кстати, донос на месье мэра - тоже в какой-то мере эмоционального толку). Ну что бы он с ней сделал? Избил бы умирающую? В крайнем случае, доставил бы в тюремный лазарет - к чему ему жестокость, я в упор не понимаю. Кроме того он считал ее безосновательно прощенной мэром, так что отношение можно понять и с этой стороны. Уж не говоря о том, что любой полицейский, находясь в здравом уме, никакие "три дня" (тм) никакому каторжнику не дал бы - в тот момент для Жавера он был каторжник, увы.
А теперь - мой главный контраргумент: сцена ареста шайки. Я даже и не говорю о том, насколько человек был смел - это, я думаю, очевидно. Ну, и где же вся эта жестокость по отношению к нищасным угнетенным преступникам? Зная прямолинейность инспектора, я более чем уверена, что не мог он к одним бандюгам относиться лучше, а к другим хуже. Они смирно сдались - вот и не нужно никаких эксцессов.
Последнее: сам Гюго, мне помнится, говорил, что при всей его властности в нем не было ничего низкого. Как человек, в чьей ярости нет ничего низкого (читай: и жестокого) быть "этим страшным человеком"? Страшным в плане неотвратимости наказания - да, в плане физической силы - да, в плане неумолимости - да, но эта неумолимость служила закону, а не преступности.

- он никогда ни о чем не задумывался. Это просто-таки эпический ляп: что ума у инспектора было не весьма-то много, соглашусь (а кто же в этом виноват, как не система?) Однако же как может быть беспробудным идиотом тот, кто: а) работает в сыске - неужели ему никогда не приходилось решать детективные загадки? а трюк с переодеванием в нищего? б) тот, кому принадлежит очень и очень глубокомысленная идея насчет того, кого отталкивает общество. Думал он постоянно - правда, в неверном направлении, но это уже другой вопрос.

- и последнее: служа закону, он служил злу. Хорошо: бессознательно он творил зло ввиду порочности системы. А не более ли виноваты перед Жаном и обществом те, кто эту систему породил, поддерживал и плевал на законность? Что, префект Жиске был безгрешен, скажете? Что он, много каторжников на волю отпустил? Жавер был справедлив хотя бы в том, что он не простил бы себе преступления (и не простил). Жиске, утони из-за него хоть 300 каторжников, на следующий день спокойно бы себе попивал бургундское. Вот Гюго подарил Жаверу прецедент: он понял, что не бывает ничего однозначного, что и закон может быть несправедлив, он прозрел в конце-то концов - и что волей автора с ним при этом случилось? Что он искупал? Грехи системы? Но ведь он жертва ее, где же логика? Почему не пошел топиться Жиске? А министр юстиции Франции? Что касается сцен на баррикаде и после, Жавер вел себя практически аналогично Вальжану: он доверился судьбе и провидению, когда его схватили, точно так же, как Жан доверился своей судьбе, когда его схватил Жавер. Жан отпустил его - он отпустил Жана. Разве они не квиты? Почему же тогда только в фильме 1978 г. додумали, чтобы Жан хотя бы крикнул ему вслед? Почему только в этом фильме он относился к инспектору как к человеку, а не как к системе? Жан не имел выбора: он не мог его убить, Жавер тоже выбора не имел: он не мог отпустить преступника. Но у Жана был выбор: отпускать его или нет, а у инспектора такого выбора не было: он никак не мог отпустить его, но отпустил, причем отпустил по совести, которая, как мы помним, у него не настоящая. И если бы не было у него этой самой совести, то жил бы он еще пусть и недолго, но вполне счастливо. Даже если его следовало убить во имя сюжета и логики: почему не пуля в висок, почему собачья смерть, да еще и с явным символизмом падения, наказания за зло?..

Мой вывод: не знаю, как и о чем думал автор романа, а образ инспектора у него не клеится от слова совсем. И это - прошу заметить! - не дуализм "жертва-палач", это мог бы быть дуализм, если бы не финальный эпизод, который разом перечеркнул и мысли о том, что в инспекторе могло быть что-то хорошее. Вот этот самый дуализм - это концовка О-35, там в финале показаны два Жавера, и наказана система, наказан символ, а человек с его душой получил свою надежу, он умер не грешником, такова моя трактовка. И вопреки официальной версии мне инспектор видится как идеологически зашоренный, но несчастный, одинокий, погубленный автором и неплохой по своей сути человек. По крайней мере, после баррикад. Не поймите меня неверно: я не за Жавера, я за справедливость, а в том, чтобы утопить, перед этим сведя с ума, я ее вижу немного. Жизнь человека - это ценность, и отнимать ее во имя неизвестно чего - не очень хороший пример.