***
Юная дева, владея красотой, которую классик нарек бы утонченной бледностью, чувственной тонкостью или же сдержанной чувственностью, была разгоряченной и румяной: плечо ее страдало наготой, обретя предосудительное свойство от рук мужчины, что было ясным и без дальнейших пояснений.
- Вы кто такой? - осведомился Жорж, сощурившись.
- Не будьте смешным, дядюшка! - бесцеремонно фыркнул тот. - Вы разве не узнали? Я - ваш кузен Лионель.
- Позвольте, что?
- Кузен.
Отвесив краткий реверанс с напором смазанной пружины, тонкий юноша вновь устремил на Жоржа свой отчетливо неотвратимый взгляд.
- Возмутительно! - воскликнул Жорж. - Куда смотрела сестрица моей матушки? Вы мне не кажетесь продуктом связи высших слоев общества...
- Верно подмечено, - процедил юноша, расплывшись в каверзной улыбке. - Мой отец был егерем графской усадьбы: в Первую мировую он был летчиком, прошел войну и потерял весь стыд - от этого он стал нравиться женщинам. Говорят, он был внебрачным сыном кларнетиста и некоей знатной особы - меценатки, покровительницы искусств. Моя мать была селянкой, дочерью зажиточного фермера. На войне папенька Франц кормил немецкие войска даровым сыром: сыр оказался британского производства, и немцы, отступая перед натиском, вздернули Франца на суку. Оставшись без присмотра, девица пристрастилась к егерю, а спустя без малого год преподнесла ему подарок, который вверг его в безумный ужас, - неудивительно, ведь им был я. У папеньки был брат, чьим отцом был кларнетист, а матушкой - графиня Мерц, у мужа дочери которой мой отец служил как егерь: этому брату папенька и подбросил мрачный сверток одной туманной ночью - чтобы было невозможно преследовать папашу и меня вернуть. Распеленав дары судьбы, Альбер - так звали дядюшку - пришел в неоспоримый ужас и слег с нервной горячкой, от которой не оправился и поныне, в чем вы убедитесь позже.
- Вы кто такой? - осведомился Жорж, сощурившись.
- Не будьте смешным, дядюшка! - бесцеремонно фыркнул тот. - Вы разве не узнали? Я - ваш кузен Лионель.
- Позвольте, что?
- Кузен.
Отвесив краткий реверанс с напором смазанной пружины, тонкий юноша вновь устремил на Жоржа свой отчетливо неотвратимый взгляд.
- Возмутительно! - воскликнул Жорж. - Куда смотрела сестрица моей матушки? Вы мне не кажетесь продуктом связи высших слоев общества...
- Верно подмечено, - процедил юноша, расплывшись в каверзной улыбке. - Мой отец был егерем графской усадьбы: в Первую мировую он был летчиком, прошел войну и потерял весь стыд - от этого он стал нравиться женщинам. Говорят, он был внебрачным сыном кларнетиста и некоей знатной особы - меценатки, покровительницы искусств. Моя мать была селянкой, дочерью зажиточного фермера. На войне папенька Франц кормил немецкие войска даровым сыром: сыр оказался британского производства, и немцы, отступая перед натиском, вздернули Франца на суку. Оставшись без присмотра, девица пристрастилась к егерю, а спустя без малого год преподнесла ему подарок, который вверг его в безумный ужас, - неудивительно, ведь им был я. У папеньки был брат, чьим отцом был кларнетист, а матушкой - графиня Мерц, у мужа дочери которой мой отец служил как егерь: этому брату папенька и подбросил мрачный сверток одной туманной ночью - чтобы было невозможно преследовать папашу и меня вернуть. Распеленав дары судьбы, Альбер - так звали дядюшку - пришел в неоспоримый ужас и слег с нервной горячкой, от которой не оправился и поныне, в чем вы убедитесь позже.