Когда собственное мнение было озвучено n раз, остается коллекционировать чужие) Зарубежные поклонники АП, проснувшись на девианте, осчастливили меня утверждением, что Шовлен-Мэсси - такой себе отъявленный злодей, абсолютно злодейский и несимпатичный, что мне хотелось бы оспорить) В сравнении с майором Баумейстером или генералом фон Данвицем - фрицами, суровыми в доску - гражданин в трактовке Рэймонда представляется поклоннику как человек не без налета человечности: тому способствуют и сумрачная ирония, и веселые моменты, заявленные в сценарии, и сам дух фильма, гораздо более легкий, чем очередная киноповесть по мотивам Карлейля и Диккенса. "Злодейство" же Шовлена либо неразрывно связано с политикой якобинского террора, тем самым представляя его, скорее, исполнителем - мы ведь не знаем, сколько Шовлен из фильма отправил людей на гильотину и отправлял ли их туда - и с чисто персональным желанием мести сэру Перси за неудачи при поимке, которое также идет в стезе патриотизма и долга перед Республикой. Что гражданин не брезговал при этом средствами - конечно, да, но в отличие от гражданина-Йена, он держал свое слово при обмене жизни леди Блейкни на жизнь ее супруга. В плане моральности все трое граждан старого кино - АП-34, 37 и 50 - выглядят более приемлемо, чем последующие фантазии на тему гражданина, когда во имя штампов был забыт тот факт, что "поединки" Шовлена и сэра Перси есть, прежде всего, т.н. "битва умов", и коварному французу не обязательно быть брутальным и жестоким для того, чтобы быть антигероем. Таков наш ответ фэндому Запада)