Задаюсь бессмысленным и во многом риторическим вопросом: существует ли среди современных авторов какое-либо понятие об ответственности, как перед читателем, так и перед вымышленным, образным миром - и даже перед обществом? Является ли современный автор фэндома человеком, способным к рефлексии и осознанию своего места как в определенной авторско-читательской среде, так и в человеческом сообществе, обладающем определенными нормами этики и морали? Почему для некоторых - боюсь, что очень многих - личностей невозможно не то, что отказаться от весьма сомнительных творческих предпочтений (отлично понимаю, что отказать себе в "кинке" едва ли в принципе возможно), не то, что как-то ограничить их разумными, выработанными веками нормами, но хотя бы ограничиться "клубом по интересам" и не требовать признания себя - нет, не только наравне со всеми, но и выше, в качестве особо привилегированной группировки? Существование каких-либо мифических прав, равенства и братства приверженцев А и Б - лишь умозрительное ханжество англо-амерканского политиканства, решающего свои конкретные задачи за счет морали и совести, как, впрочем, всегда и было, лишь с точностью до наоборот: никак нельзя поставить рядом Томаса Арнольда, доктора богословия, и владельца бостонского борделя, пусть даже оба они имеют право на существование и личный выбор в этом мире. В гражданско-правовом отношении - "я есть человек и гражданин" - это возможно: с этической точки зрения - боюсь, что нет. Положим, понятие "зла" сейчас вообще не в моде - каждое второе "зло" есть некогда обиженное "добро", - но мир без противоречий и без борьбы невозможен, так как нельзя уравнять бульдозером убеждения и интересы шести и около того миллиардов людей, а уравнение бульдозером - это, прошу прощения, тоталитаризм) Откуда вообще взялась идиотическая позиция всеобщего все-уважения и все-понимания? Можно ли уважить солдата-немца, когда рядом горит деревня? Можно ли женщине понять систему убеждений, в которой ее считают за бездушного скота? Я не хочу и не буду проявлять "уважение к чувствам" в том случае, если к моим чувствам не будет проявлено уважение, ибо не желаю, чтобы во мне воспитывали комплекс раба и неполноценности: если человек сделал свой выбор, он должен нести ответственность за его последствия, в том числе такие, что о нем будут судить в общем и целом по его выбору, не вдаваясь в диалектику "конечно, на две трети это прекрасный человек, но..." Итак, вряд ли возможно, чтобы владелец борделя пользовался теми же общественными привилегиями, как и доктор Арнольд, - более того, настаивать на этом весьма глупо)