Falcon in the Dive
Итак, инспектор. Не побоюсь назвать его самым примечательным местом фильма. Нет-нет, Вальжан хорош и задушевен, но он - не мой кандидат) Что касательно инспектора... не в добрый час моим первым фильмом стали О-1935, и в тот же недобрый час я увидела Лоутона, с которым начинаю подсознательно сравнивать всех остальных) Поэтому Жавер-78 вызввал во мне противоречивые чувства. В моем универсуме Жаверу следует быть таким, чтобы как хряпнет рукой по столу, так все вокруг самоликвидируются. Здесь же инспектор, хоть и высок, но изящный такой, худенький... с манерами графского сына. Умеет красиво ходить, спускаться по тюремным лестницам, бросать неоднозначные взгляды темных глаз на заключенных. К тому же он еще и красив! Красив и сексуален, как капитаны в "Зорро". Однако что-то мне он совсем никак не видится смеющимся дьявольским смехом или упивающимся какой-нибудь жаркой погоней. Инспектор очень спокоен, я бы сказала, флегматичен. Он устал от жизни. Он очень устал от нее еще в молодости, и с тех пор ему все фиолетово. Ну, был Вальжан. Ну, сбежал. Что это изменит в мироустройстве? По ходу фильма создается впечатление, что характер у него испортился с приходом зрелости и старости) Вплоть до знаменитой сцены обличения месье ле мэра каких-то эмоциональных всплесков у него вообще не случалось. Да и здесь вина его представляется мне немного необоснованной: ну, а как он еще мог с беглыми каторжниками да проститутками говорить?) А вот режим инспектора we are the robots отыгран прекрасно: узнаю, узнаю я это непроницаемое лицо, эти потерянные движения, этот алгоритм о двух ветвях. В финале, то, как он на набережной выложил из кармана казенный пистолет - в это я верю и поддерживаю на все сто, так бы и поступил)
...Отношения Жавера с Вальжаном с начала фильма задались в дружески-ненавидящем ключе. Чем старше они становятся, тем больше напоминают двух друзей детства, не поделивших игрушку/девушку/место в автобусе и с тех пор дувшихся друг на друга вплоть до самого конца фильма (ну, и жизни кое-кого). В гранд-финале в канализации Жан ну просто-таки воплощается в нео-епископа, желая спасти заблудшую душу. Жавер рыдает. Вообще чем старше он становится, тем наблюдать за ним интересней) Ладно уж, пройдемся по моментам вкратце. (спойлеры)
В общем, что я думаю. Мне этот Жавер упорно напоминает классических злодеев а-ля кэпы из "Зорро". То есть все в нем есть, чтобы им увлекались, его рисовали и творили с ним слэш, как на ДА, хотя повода для слэша между Ж и В я там как-то не увидела. Не знаю, хорошо это или плохо, но он немного не похож на гестаповского полицая) В плане фэндомном он однозначно прекрасная находка, в плане книжно-прикладном... мне инспектор несколько иным видится, более простым и фанатичным)

...Отношения Жавера с Вальжаном с начала фильма задались в дружески-ненавидящем ключе. Чем старше они становятся, тем больше напоминают двух друзей детства, не поделивших игрушку/девушку/место в автобусе и с тех пор дувшихся друг на друга вплоть до самого конца фильма (ну, и жизни кое-кого). В гранд-финале в канализации Жан ну просто-таки воплощается в нео-епископа, желая спасти заблудшую душу. Жавер рыдает. Вообще чем старше он становится, тем наблюдать за ним интересней) Ладно уж, пройдемся по моментам вкратце. (спойлеры)
В общем, что я думаю. Мне этот Жавер упорно напоминает классических злодеев а-ля кэпы из "Зорро". То есть все в нем есть, чтобы им увлекались, его рисовали и творили с ним слэш, как на ДА, хотя повода для слэша между Ж и В я там как-то не увидела. Не знаю, хорошо это или плохо, но он немного не похож на гестаповского полицая) В плане фэндомном он однозначно прекрасная находка, в плане книжно-прикладном... мне инспектор несколько иным видится, более простым и фанатичным)

Но мне очень было жаль, когда Вальжана-мэра развенчали.....
Ага, момент очень гадкий) Хотя, может, это нам просто непонятно, как можно вот так вот согласиться бросить такую жизнь и опять пойти на каторгу)
Хотя, может, это нам просто непонятно, как можно вот так вот согласиться бросить такую жизнь и опять пойти на каторгу)
это-то как раз понятно... Не пойдешь - потом сам себя уважать не будешь. Хотя страшно, да.
Тут ведь еще и тот момент, что он он мог бы ценой жизни одного человека спасти гораздо больше - остаться мэром, открыть, не знаю, больницу, приют и т.п. Мне кажется, что в тех же современных фильмах это как раз так и решается: пожертвуем одним, спасем сотню. А здесь - 19 век, другая система ценностей)
пожертвуем одним, спасем сотню
пожертвуем двумя. Собой в том числе. Даже если никто не узнает, сам-то ты знать будешь. Как уважать себя, если смалодушничал и струсил? а с самим собой все-таки жизнь жить.
Кого-то это не напрягает, но меня всегда напрягало очень сильно.
Это не 19 век, это просто христианство.