Нет, не в том смысле, какой сейчас популярен. Как отец на несмышленого четырехлетнего сына)) У них вообще настолько поэтишные отношения, а у Фрэнки столько душевного смирения перед лицом Мили и привносимых им обстоятельств, что это просто-таки моск выносит) 
Тяжелый перстень, поймав огонек свечи, блеснул медовым оттенком янтарного. Поднеся руку к лицу, кардинал закрутил тонкий ус, мягко погладил бородку, чуть приоткрыл губы и сверкнул глазами. Колкие серые искорки, сверкнувшие в глазах отражения, не удовлетворили первого министра Франции. Ришелье чуть повернул голову, сощурился и снова взглянул в зеркало, пока его двойник не вернул ему такой взгляд, что сердце кардинала забилось с волнующей быстротой. Ладонь первого министра опустилась на грудь и скользнула по неотразимой мантии. Он оглядел себя трижды, в анфас, через плечо и в профиль. Алые складки ниспадали до самого пола, становясь багровыми в полутьме. Повернувшись к зеркалу, Ришелье покачал головой и мягко шепнул:
- Вы сегодня неотразимы...
- ...графиня, - добавил он немногим погодя.
Воображаемая графиня де Винтер скривила губы в фальшивой улыбочке и натянуто рассмеялась. Тонкая улыбка кардинала дрожала, словно капля росы на холодных лепестках белых роз. Сочинив это поэтичное сравнение, Ришелье повторил слово «графиня» на разные лады, после чего чуть изменил голос и кисло ответил:
- А вы, сударь, сегодня что-то поздновато...
При этих словах воображаемая графиня выхватила ручку из его ладони. Левая рука Ришелье с насмешливой настырностью взялась за его правую руку. Кардинал прижал пальцы к уголку своих губ и тщательно сверился с зеркалом.
- Ах, постойте... я ожидаю графа.. нельзя ведь, чтобы он увидел...
- Ах, графа? - переспросил кардинал, дав волю язвительной улыбочке. - Что же...
Он чуть повел бровью и мечтательно вздохнул.
- ...не хотелось бы начинать столь прекрасный вечер таким неподходящим образом, но ваша трогательная забота о графе вынуждает меня заметить, что...
Голос кардинала медленно притих. В зеркале рядом с его отражением маячило отражение Рошфора.
- Вы?.. - выдохнул первый министр Франции.
Рошфор неловко поклонился, взмахнув шляпой, в которой зияли три пулевых отверстия. Граф был истрепан, словно постельное белье, забытое во дворе в грозу. Эфес шпаги украшало багровое пятно, вторившее контурам сжатой руки. На груди Рошфора темнел грязный след от копыта. Несло от него таким букетом запахов, что кардинал едва не прослезился и срочно вытащил платок.
- Откуда вы здесь взялись?..
Граф уныло нахмурился.
- На дороге от Шантийи на меня было нападение, - пояснил он. - Бандитов было десятеро. Пять одеты, как крестьяне, а пять в плащах и при шпагах. Главный был в маске. Один с мушкетом засел в канаве у поворота, чтобы убить мою лошадь, один мне путь перегородил, а остальные в это время...
- Ну, это ясно, ясно! - перебили его с нетерпением. - Вы как от них спаслись?
- Я дрался, а потом прыгнул в канаву, - сообщил Рошфор. - Вылез из нее и бежал лесом. В лесу на меня налетел олень, я убил его. Потом добрался до постоялого двора «Старый конь». Там меня настигли бандиты. Я зарылся от них в конюшне. Потом взял старого коня и поскакал в Париж. Конь сбросил меня у въезда в город, дальше я шел ногами.
- А сейчас, - шепнул кардинал, стараясь дышать как можно меньше, - вы куда отправитесь?
- Домой.
В глазах Ришелье сверкнула искорка надежды.
- Ну, в смысле, к графине де Винтер, - вздохнул побитый граф.
Отвесив прощальный поклон, Рошфор уныло удалился. Кардинал долго смотрел ему вслед, после чего прошелся к двери и гневно распахнул ее.
- Жюссака ко мне, - прошипел Ришелье. - Сюда эту бездарность! Быстро!
Не знаю, каких-то особенно памятных и нет.
