***

К вопросу о наследственности)



Раз уж Рэймонд нам сообщил, что мать его была красавицей, значит, все дело в отце - что довольно очевидно Старшего маркиза вполне можно спроецировать, ага)

А это - более ранний предок)

@темы: Falcon in the Dive

---

***

По поводу лорда Роберта была выявлена гениальная шутка сценаристов)

...

Леди Уиндермир (отсылая приглашения): Где живет лорд Дарлингтон?
Лорд Уиндермир: Халф-Мун-стрит.
Леди Уиндермир: Какой номер?
Лорд Уиндермир: Без номера дойдет. Можно подписать и "Лондон"...

Ох уж эти лорды с широкими беспорядочными связями...

@темы: Приказано играть, History of madness, Жорж Сандерс

---

***

Сэр Седрик, кстати, объяснил волновавший меня вопрос: почему не служил Сандерс) Как оказалось, британских актеров в Голливуде оставили британские же дипломаты, из идеологических соображений, а пустили на военную службу только тех, кому на момент начала войны было не больше 31 года. Я бы сказала, и разумно) А тем временем, снова заглянула в мемуары нашего великого воина, дружище Рэймонда - и удивилась ему, в который раз. Сын миллионера, с университетским образованием - и совершенно простой человек, мало того: скупой на слова и очень трогательный. Есть в его воспоминаниях что-то от фронтовых писем) Может, мне когда-нибудь повезет их раздобыть - хотелось бы, - а пока скажу, что мужчине такого стиля повествования хочется позволить себя объять этими устрашающими руками, каким-нибудь похожим способом

@темы: Очевидное-загадочное, Приказано играть, Since I've been loving you, Вавилонская библиотека, Falcon in the Dive, Викторианец на орбите, Жорж Сандерс

---

***

Изумительное, что говорится, рядом) Вот вам готовый парадокс: никогда бы не подумала, что на иллюстрациях подарочного издания О. Уайльда я обнаружу голых женщин xD Я понимаю, что художник любит женщин, но я бы предпочла увидеть красивых мужчин, точнее, одного мужчину, с сигаретой, на диване) Последняя моя надежда на подарочный экземпляр "Портрета" разбилась об эту серию: если за 150-170 грн есть не-подарочные издания классиков, но оформленные прекрасными гравюрными рисунками, то увидеть более чем за 300 грн некий авангард в стиле "ню"... Что я скажу: с таким прекрасным качеством бумаги и макетом страницы я бы купила эту книгу и без единой иллюстрации, но с подобными иллюстрациями покупать ее совсем не хочется) А жаль - как раз-таки "Портрет" и должен быть красиво издан, это вам не "Отверженные" о клоаке Парижа, оформленные в элитарной кожаной обложке Вот так и разбиваются мечты хоть раз купить себе что-нибудь по вкусу)

зы. Меня утешили)



Вполне себе сандерсообразный милорд Как ни странно, это обложка аудиокниги)

запись создана: 12.09.2011 в 19:37

@темы: History of madness, Вавилонская библиотека, Я обвиняю, Жорж Сандерс

---

***

Муничка поделилась замечательным со всех сторон моментом с сэром Седриком из фильма Stanley & Livingstone) Если Френсис Листер у нас мастер экранной неврастении, то сэр Седрик - признанный специалист по экранным болезням и смертям - ничего, подобного ему, я пока еще не видела) Да и Трейси здесь просто замечателен - практически мой идеал заботливого коллеги/подчиненного, спасающего непутевого шефа xD

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, сэр Седрик

---

***

Лорд Роберт, дословно)



А это?)

The fact that you're married
Only proves you're my best firend
But it's truly, truly a sin



***
Этот гардероб, хоть убей, вызывает у меня односторонние ассоциации

@темы: It's only rock'n'roll, Очевидное-загадочное, Приказано играть, Since I've been loving you, Жорж Сандерс

---

***

Бэзил:

David Copperfield:

+5

Karenina:





Frenchman's Creek:

@темы: Приказано играть, Rathbone

---

***

По мотивам дискуссии насчет тяжелых отношений интересов пч и интересов хозяев дневников) Проблема, как я ее вижу, для меня сужается вплоть до очень простой формулы: есть люди, которые очень интересно пишут о том, что меня не интересует, - у них я могу читать о каких-то совершенно далеких от меня материях; и есть, увы, такие люди, которые скучно пишут о чем-то, что интересно мне (не будем указывать пальцем, дело касается товарищей с жж и Революции). Я вполне искренне считаю, что если человек умеет заинтересовать другого в том, что интересно ему самому, то от него вряд ли уйдут или же будут на него тайно обижаться. У меня, у самой в плане тем для записей и интересов все настолько психоделично и загадочно для тех, кто не считает Джорджа самым прекрасным на свете мужчиной , что я давно уже не задумываюсь о том, чтобы хоть как-то спасти этот блог в глазах пч) Интересы меняются - наверное, это неизбежно для тех, кто не ведет сугубо тематические блоги, а как я и говорила, когда тема исчерпана, она исчерпана, и ее уже не вернуть никак) В свою защиту могу сказать лишь то, что практически все мои увлечения начинались в этом блоге - они не появились внезапно и ниоткуда, и не стали секретными записями "только для посвященных", в которых ничего не поймет даже постоянный пч. Исключение - пожалуй, рок, но здесь, в общем-то, бесполезно объяснять, нужно просто любить эту музыку) В отрыве и через ленту мои записи вряд ли имеют особый смысл, но я сама их вижу совсем по-другому - для меня они развиваются последовательно и в определенном направлении, которое порой меняется. Наверное, я пишу для людей, которые могут мне довериться и в какой-то мере разделить мои интересы: все, что я могу, - поделиться тем, что искренне люблю, и рассказать об этом так, чтобы могли полюбить другие)

@темы: Рефлексия

---

***

Беседа о сомнительной женщине и лучших качествах женщин праведных) Обратите внимание на поведение Агаты и милорда

Darlington and Ladies

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, Жорж Сандерс

---

***

Изумительно. "Том Браун"-40, полностью на ютьюб, еще и в приличном качестве:

@темы: Очевидное-загадочное, Приказано играть, Since I've been loving you, сэр Седрик

---

***

Суровый Рэймонд в зимней версии)



ШХ:





Леди Стейси во всей своей красе:



И весьма необычное соседство лорда Уиндермира с миссис Эрлин)

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, Rathbone, Falcon in the Dive, ШХ, Жорж Сандерс

---

***

Добавлю, вне рецензии) Не впервые замечаю, что Джордж, снимаясь в идиотских фильмах, не брезгует донести до нас примерно следующее: "Да, дорогие зрители: это я, Джордж Сандерс, и я действительно играю в этом дерьме" ) Хотя "Шпион" и не такое уж дерьмо, если сравнить с другими фильмами того же жанра, - скорее уж, качественный фильм, - но незабвенный стеб над фильмом и персонажем по-прежнему сопутствуют Джорджу xD Начать с того, что герр Шлагер не любит пиво - то выпивает и кривится, как после козьего молока, то заказывает себе и шпиону - и даже не берется за кружку) А ведь злодеи в этом фильме обязаны пить пиво - хорошо еще, не заедать чем-нибудь истинно немецким) Второе - незабвенный нацистский салют, которому герр Шлагер упрямо обучает каждого второго встречного. Третье - говоря об абсолютной надежности фройляйн шпионки и парикмахерши, Франц уж очень красочно на фройляйн косится, невольно провоцируя догадки, каким именно способом проверялась ее надежность и верность Поэтому я и считаю, что роль вполне достойная просмотра: хоть кто-то в этом киноопусе поднялся над дубовой пропагандой и ужасающими злодеяниями шпионов-фрицев) Хотя щурится он, конечно, славно - бедняга, всего-то в 33 года)

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, History of madness, Жорж Сандерс

---

Киношное

Lady Windermere's Fan / Веер леди Уиндермир (1925). Немой фильм по мотивам все той же пьесы Уайльда, в главной роли - Рональд Колман) Смотрелось во имя сравнения - сравнение никоим образом не в пользу этого фильма) Исключительно занудная вещь (чтобы досмотреть, мне пришлось включить свою музыку, чтобы хоть как-то оживиться) с несколькими блестящими комедийными моментами. Кроме того, от Уайльда в фильме почти ничего не осталось: это очень краткое содержание, пересказанное своими словами, что говорится, - и настолько упрощенное, что даже по стандартам немого кино это попахивает примитивизмом. Чета Уиндермир смотрится совсем уж блекло - в "Веере"-49 хотя бы Ричард Грин был красавчик, а миледи вызывала у зрителя гневные чувства. Пожалуй, единственный привлекательный образ - миссис Эрлин: колоритная женщина и интересный, хорошо отыгранный персонаж.
***
Что касается многострадального милорда: я начинаю думать, что лорд Дарлингтон - вообще персона неэкранизируемая) Уж если у таких мэтров, как Сандерс и Колман, милорды вышли не самым лучшим образом, тогда я не знаю, что и думать) Дарлингтон Колмана мне стойко напоминал Яковлева в его злодейских ролях: это печальный и тихий человек, глубоко несчастный в своей любви, а "любовь" затыкает им дыры в семейной жизни и использует как средство утешения после семейных скандалов. Изумительно, насколько оба лорда соответствуют канону - и насколько тяжело их воспринимает, скажем так, неискушенный зритель) Мне страшно и представить, как "Веер" ставили на сцене, - Дарлингтон ключевой персонаж все-таки) От Рональда я, конечно, ждала большего в этой роли - что же, не получилось)

@темы: Очевидное-загадочное, Приказано играть, Жорж Сандерс, Colman

---

***

Копалась в старых записях и обнаружила, что посмотрела О-35 (с которого все и началось) 7 октября. В тот же день я почему-то выставила пресловутое фото Джорджа в облике молодого юриста Пинчена, которое участвовало в т.н. "дайри-апокалипсисе" ) Когда один архидьякон говорил "это убьет то", он был, конечно, прав) И высокодуховный джен про инспектора с великим философским подтекстом скатился в махровый гет с участием кузена Джека и больше из этого состояния практически не выходил, за исключением некоторых приключений Шовлена) В этом неоспоримое свойство Сандерса - в этом же и магия имен: если сэра Седрика я впервые познала на плакате к "Ключам" и заинтересовалась его именем, то именем Джорджа я увлеклась потому, что оно мне напомнило Жорж Санд, что отлично обыграно в "Портрете" ) Я об этом не жалею: все приходит и уходит в нужный тому момент, и то, что прошло, реанимировать, увы, нельзя. Без потерь не было бы движения вперед, и рано или поздно приходит разочарование, разочарование, разочарование. Наверное, случается это тогда, когда не остается больше загадок: когда мы выяснили все об инспекторе, продолжать дальше стало попросту незачем; когда я узнаю все о кузене Джеке и судье Пинчене, случится то же самое. Но пока они с нами, они с нами - и это хорошо)

@темы: It's only rock'n'roll, Мемуары машинки "Torpedo", Since I've been loving you, Les Mis, Жорж Сандерс

---

В последнюю минуту

Описание: Спортивная дуэль на шпагах между ревнивцем Уиндермиром и лордом Дарлингтоном, влюбленным в его супругу, оканчивается неспортивными последствиями. Леди Уиндермир, взволнованная за судьбу милорда, наносит ему ранний визит.
Персонажи: лорд Роберт Дарлингтон, леди Уиндермир, Хоскинс
Жанр: романтика, юмор, медицина в прозе
Рейтинг: PG
От автора: По мотивам эпизода из фильма The Fan (1949). Мне всегда казалось, что герои Сандерса - прирожденные симулянты)



***
Нехотя приоткрывая глаз, я обнаружил вокруг меня сущее утро. Хоскинс, мой дворецкий, прибирал нечто со столика - я зажмурился, вспоминая, не было ли это инструментом для ампутации ноги, но взглянув на одеяло, покрывавшее добрую часть моих исконных шести с лишним футов, я выяснил, что нога моя по-прежнему покоится на подушке - и принимается саднить, едва я о ней вспомню. Я был здоров и нездоров примерно в равной степени: будь я простым мужчиной, я бы сознался, что все не так уж и печально, однако истинный английский лорд не может не владеть известной тонкостью души, пусть даже и не подкрепленной телесной тонкостью.
- Хоскинс, - позвал я, - ведь я не умер?
- Никак нет, ваша светлость, - ответил Хоскинс, флегматично удалившись. Созерцание дворецких может осудить любые страсти: моя беда же крылась в том, что к Хоскинсу я успел привыкнуть, и как любое, что привычно, совсем перестал замечать, порой считая, что утренние газеты и крепкий черный кофе являются по мановению руки, незримой и благодушной.
- Хоскинс!.. - позвал я негодяя. - Мне бы кофе!..

...

Надежды пропустить привычную мне чашечку разбились о дверь спальни, которую негодник умудрился за собой закрыть. Поморщившись, я оценил расположение своей персоны и звонка: рисковать было почетно, пощадить ногу - разумнее. Проигравшийся в карты рискует слишком многим, чтобы ставить обручальное кольцо, при этом памятуя, что честь его зависит от чековой книжки супруги; в моем же случае, предать спокойствие израненной конечности означало отсрочить матч-реванш. Сложив руки на солнечном сплетении, я приготовился болеть без кофе. Хотелось закурить, но я боялся, что от такого утешения меня вывернет. Еще больше я боялся похудеть и осунуться в стиле дешевых готических романов, тем самым внушив обществу превратную мысль о том, что меня подсадили на диету. Я был из тех счастливчиков, кто знает, что в нем любят: я также был особенно удачлив узнать об этом теми способами, о которых молчат мужчины, но так любят посплетничать женщины - само собой, в кругу подруг. Из всех пороков, о которых позабыли моралисты, я мог сознаться, пожалуй, в том, что женщина, желая сказаться недоступной, влечет меня с той гибельной силой, когда мне приходится отказывать в ее желаниях. Вообразите мой душевный трепет, когда Хоскинс, внезапно вернувшись, сообщил:
- Леди Уиндермир, сэр.
- Где?.. - встрепенулся я.
- Внизу.
- Что вы сказали ей?
- Все то же, что и доктор.
- А именно?
- Вы никого не принимаете.
- Она стояла на своем?
- Конечно, сэр.
Мой взгляд стремительно пронесся от стены и до стены. Прикусив тонкую губу, я погрузился в размышления: чем больше я думал о леди Уиндермир, чье присутствие в опасной близости от моей не менее опасной персоны стоило мне удара шпагой, тем больше мне хотелось утешить нервы привычной им игрушкой.
- Сигареты. Спички, - затребовал я.
В Хоскинсе было достаточно житейской мудрости, чтобы предпочесть мои инструкции заветам доктора. Спустя минуту я благодарно закурил. Дело заспорилось: детали плана обретали ясность, приправленную единственным - хитростью, - что подходило для этого изысканного блюда.
- Она дождется? - нервно спросил я.
- Либо вас, либо полиции.
Не будь я прикован к постели своей чрезмерной осторожностью, я расцеловал бы негодяя.
- Хоскинс, откройте же окно.
Избавившись от всех улик, включая пепельницу, я взъерошил волосы до той нехитрой степени, когда прическа не теряет привлекательности. Пряди на висках я подкрутил: то, что приносит печальную известность, вполне сгодится и для печальных случаев.
- Как я выгляжу? - спросил я Хоскинса, пока он возился с задвижками.
- Идете на поправку, сэр.
- Как скверно, - вздохнул я. - Никто из моих гостий случайно не забыл румян? Или белил?
- Воспользуйтесь вот этим, сэр, - объявил Хоскинс, намекая на доставленную им чашку. Прославив Англию и самое английское, что имелось в моем доме помимо портрета королевы, я схватил раскаленный фарфор и любовно разогрел им щеки, овеянный лучшим из ароматов, какие встречаются в дольнем мире. Стоит иметь Империю, чтобы свободно наслаждаться тем божественным напитком, который - как и английский чай - имеет с Англией довольно мало общего. В другое утро мой кофейный ритуал продлился бы неизмеримо дольше, но душа моя просила совсем иного тепла, которое я мог вкусить, лишь представ перед миледи в должном виде - а значит, во всеоружии.
- Что вы думаете, Хоскинс? - спросил я, отняв чашку.
- Вы сдаете, сэр.
- Бедняга, - вздохнул я. - Быть может, я еще успею отрекомендовать вас Лортону...
- Сэр, я буду навещать вас каждое воскресенье.
- Хорошо, но не кладите на меня цветы.
Расправив плечи, я отыскал то положение, в котором мои мысли о комфорте совпали с позицией подушек. Никогда прежде мне не удавалось так удобно заболеть.
- Кстати, как вы себя чувствуете, Хоскинс? - осведомился я, продолжив тепловые процедуры.
- Прекрасно, сэр.
- Как отвратительно...
- Но Меррей, ваш садовник...
- Что с ним?
- На кухне всегда найдутся его сердечные капли.
Залог домашнего счастья джентльмена кроется в умной прислуге. В этом меня уверил тот приснопамятный день, когда Хоскинс три четверти часа продержал в моей гостиной одну броскую особу, с которой я делился теплом своей души по четвергам. Особа, вознамерившись жить счастливо - и решив, что счастье новой жизни следует непременно разделить со мной, - желала сообщить мне, что ждет от меня ребенка. Не дождавшись ни ребенка, ни меня, деятельная дама нанесла похожий визит моему доброму соседу, Саттону, - с тех пор он женат вот уже четыре года и имеет двух сыновей. Узнав об этом, я был обижен в лучших чувствах и тут же повысил негодяю жалованье, сохранив эту привычку, пагубную для бюджета, но отрадную для душевного спокойствия.
- Ваш кофе безупречен, - похвалил я наглеца. - Доставите мне капли, когда сочтете нужным. И не забудьте: я намерен отобедать.
- Стейк, сэр?
- Да, пожалуй. С кровью.
Отвесив мне поклон, дворецкий удалился. Я прикрыл глаза, отрепетировав несколько вздохов: когда женщины упрямо не желают видеть в нас мужчину, в нас всегда отыщется мальчишка, способный пробудить их материнские чувства. Обманывать леди Уиндермир казалось мне отпетой наглостью - впрочем, обман так свойственен искусству, а искусство столь подсудно красоте, что я видел в себе лишь нескромного актера, в ней же - прекрасную из зрительниц. За дверью зашуршали юбки. Я был готов - я даже отвернулся, забывшись мнимой лихорадкой.
Итак, леди Уиндермир ступила в мою спальню - святая святых джентльмена. Прервав агонию, я обнаружил, что одета она чуть небрежно, - никто бы не заметил, не будь он мной, успевшим изучить каждую шпильку, каждую ленточку на ожившей статуе богини.
- Воды... - шепнул я первое, что по такому случаю просят в мелодрамах.
- Господи!.. - вскричала Галатея, сжимая дамский зонтик.
- Воды, пожалуйста, - напомнил я, состряпав жалостное выражение. Сочувствие забывчиво, любовь недолговечна - мы живем в ужасном мире экономии, в том числе и чувств.
- Лорд... Роберт! Что с вами?
Мое имя сорвалось с ее уст. На блаженный миг я позабыл о фарсе, почувствовав себя разбитым и больным: любовь нельзя сравнить ни с одной болезнью, известной медицине, она гораздо хуже.
- Ах, это вы... - заметил я, дыша все чаще.
- Бедный Роберт!
Я был беднее нищего: ее словам хотелось верить, как прописным истинам, и повторять их, будто заклятие. Миледи, обернувшись и показав нежную шейку, огляделась в поисках воды для больного.
- Здесь только кофе... - шепнула она, страдальчески нахмурившись.
- Сойдет и кофе, - сообщил я. - Прошу вас, подержите блюдце...
Оставив блюдце в ее трепетных руках, я отхлебнул горячий кофе - что, разумеется, молило о последствиях. Убедившись, что моя персона по-прежнему влечет ее внимание, я мучительно зажмурился и опробовал красочный вздох. Чем меньше мы говорим, тем легче нас понять: она словила мой намек, будто ребенок, поймавший бабочку, - прелестную, словно сама леди Уиндермир.
- Вам плохо? Вы больны? - спросила гостья.
- Милая леди... - шепнул я, ухватив ее за ручку и нежно возложив на сердце - разумеется, мое.
- Нет, нет! - воскликнула она. - Скажите, что вы шутите! Видеть вас серьезным так ужасно!
- Миледи: я обманщик, - не сдержался праведник во мне. - Я хотел вам сообщить... но боялся испортить завтрак... вы вряд ли заслужили такой печальной новости...
- А все мой муж! Подумать только! Зачем, зачем он с вами это сделал?
- Мы все порою ошибаемся...
- С тех пор я не сказала ему ни слова!
- Я тоже, - сознался я. - Вы не могли бы...
- Разумеется!
- ...поставить чашку?
Волнение миледи было столь невинным и искренним, что мужчине в моей деликатной ситуации приходилось следить за собой. Мы часто выдаем себя желанием не выдавать себя ни в коем случае; когда мы выдаем себя, нам не хватает мужества отбросить оправдания и наслаждаться неприкрытой честностью. Любовно созданный румянец не обещал держаться долго: памятуя о прискорбной перспективе, я вздохнул и чуть прищурился, убежденный, что меня слепит ее неоспоримая красота. Тем временем, ладонь миледи успела покинуть мою грудь.
- Ваше сердце стучит так быстро... - созналась моя гостья.
- Прошу простить его бесцеремонность.
- Ах, снова вы за шутки!..
Волнительная противоречивость, присущая политикам и дамам, застигла меня врасплох. Миледи горько отвернулась; мне не судилось ничего иного, кроме как форсировать события.
- Я потерял много крови... впрочем, не больше, чем совести, - честно сознался я.
Взор прелестной Галатеи вновь вернулся к самозванцу-скульптору, который творил с ней неизвестно что.
- Рана тяжелая?
- Мне тяжело об этом говорить...
Взгляд миледи метнулся к моей ноге - по счастью, скрытой одеялом. В тот миг я пожалел со всей возможной горечью, что во время импровизированной дуэли лорд Уиндермир не оставил шрамов на тех частях моего тела, где они смотрелись бы романтичнее.
- Мой муж сказал, что это пустяки! - вспыхнула гостья, чьи щечки озарились нежнейшим яростным румянцем. Умей другие совмещать прекрасное и гневное так же прелестно, как это делала она, - и я тотчас бы превратился в первого негодяя Лондона. Пока же почетное первенство держала моя репутация - с чем я готов был примириться, коль скоро не сам я знакомился с дамами, а дамы предпочитали знакомиться со мной.
- Конечно, для него это пустяк, - заметил я, слегка поднявшись на подушках и вздернув подбородок, как это делали страдальцы в крымских лазаретах. Войну я не застал по юности - и вспомнил не по совести, - однако Флоренс Найтингейл в облике леди Уиндермир вдруг коснулась моей плачевной шевелюры, заботливо ее облагородив. Легко быть искренним, не говоря ни слова, - сложнее промолчать, когда так хочется быть искренним. Будучи безнадежно оглушен, я даже вспомнил ее мужа - ошибка, которую я стремился совершать как можно реже.
- Он ничего не растянул, производя туше? - шепнул я, втайне надеясь на обратное.
- Ах, прошу вас! Он здоров! Хоть раз подумайте и о себе!
- Я делаю это немного чаще, чем вам кажется...
- Вас хорошо лечили?
Умение любить ушами, присущее слабому полу, сопутствует большому нежеланию внимать мужчине во всех прочих случаях. Я мягко повел бровью, обремененный выбором между элегией и эпитафией.
- Вы будете меня помнить? - спросил я, неумолимо бледнея, в чем помогали охладевшие к болезни щеки.
- Вы упрямец!
- Я наглец...
- Позвольте мне взглянуть!
Потрясенный до глубин возможного, я вцепился в одеяло, словно в честь мундира.
- Нет-нет, не может быть и речи! Вы ведь не хотите отнять право первого показа у хирурга?
- Так плохо?.. - изумилась миледи.
Я вздохнул: не стоит поминать плохое в присутствии неоспоримо прекрасного.
- Боюсь, что ваш последний танец придется приберечь для мужа...
Миледи, опечаленная моим плачевным будущим, склонилась надо мной и трепетно погладила остывшую к болезни щеку. На мое сердце - неприлично бедное для сердца лорда Дарлингтона - опустился камень размером с Чаринг-Кросс. Теряя рассудок, я беспокоился о рассудительности: последней не пристало покидать мужчину ни при каких разумных обстоятельствах.
- Вы расстроены, - заметила миледи.
- Что вы, - шепнул я, - счастлив...
- Вам все кажется трагичным! Я пришлю хорошего доктора.
- Хорошо бы, - сознался я, сменив хитрость на откровенность. Я был столь искренен в своей агонии, что нога моя прониклась реализмом, вспомнив о вчерашней ране.
- Ваш доктор действительно хорош? - спросил я, томно опуская веки.
- О, доктор Мун? Он лечит герцогиню Бервик! - ответил прелестнейший голос в мире, покидать который вдруг стало и того печальней.
- Плохая рекомендация, - заметил я. - Вы не могли бы...
Леди Уиндермир была готова на все, что только может разрешить себе невинность, - в тот миг я искренне посетовал, что желаю от нее обратного. По счастью, дверь открылась, явив нам долгожданного дворецкого.
- Ваши капли, сэр, - объявил он с убежденностью священника и спокойствием покойника.
- Хоскинс... - пожурил я, но негодник был неумолим. Леди Уиндермир, напуганная известием, подхватила мою руку - в тот миг я был готов отдать ее, не только сердце. Касаться кончиками пальцев, теряя друг друга внезапно и нелепо, - не это ли любовь?..
- Какие капли? - осведомилась моя гостья.
- Капли лорда Дарлингтона, - любезно пояснил стервец.
- Но, Роберт!.. - воскликнула миледи, перехватив заветное лекарство.
- Вы смотрите мне в душу, - сказал я, наблюдая, как тщательно миледи изучает пузырек.
- Вы не говорили, что больны! - взмолилась леди Уиндермир.
- У меня слабое сердце. Оно влюбляется, не думая.
Наш разговор излился в неизбежное - долгую драматическую паузу. Миледи, чья невинность лишила ее слов - к несчастью, моих последних, - сжимала капли в утонченных ручках, мечтая о хорошем докторе, спасенной ноге и славном вальсе на балу у герцогини, считавшей меня крупным негодяем, как и любая дама, для которой я был слишком юн. Вздохнув, я вновь предался лихорадке - от нее, как и от многих женщин, мне оставались лишь смятые простыни.
- Ах, почему вы не сказали раньше!
- Я скрывал это, как мог, - сообщил я, погрустнев до непристойности.
- Зачем же вы фехтовали? С больным сердцем!
- Честь, - улыбнулся я, предчувствуя, что миледи запомнится улыбка, - нельзя свести к телесному, равно как и к сугубо духовному. Это не порок... это безумие... простите, я снова забываюсь...
Забывчивость, сослужившая мне с дюжину приятных служб, не спасла от неизбежного. Моя гостья, как и многие очаровательные дамы, замещала богатым воображением все то, над чем мужчина крепко бы задумался.
- Теперь я понимаю! Вот отчего вы сказались уставшим на последнем балу! Да-да, том самом, который вы покинули вместе с Агатой! - воскликнула миледи.
Вспомнив истинную причину, я раскраснелся и без кофе. Мы думаем, что знаем себя, когда на самом деле мы всего лишь прирожденные сочинители - мемуаров, в лучшем случае.
- Вы ведь сегодня не вставали? - обеспокоилась миледи, поправив подо мной подушку. Я был охвачен безмолвным трепетом, с которым не сравнится и затишье перед бурей: коснись она моей руки, как друг, а не как гостья, - и я позволил бы ревнивому болвану трижды пронзить шпагой мою руку, только бы иметь возможность держать ее у сердца - руку, само собой. Я был ужасен: я обманывал сквозь слезы, разучившись проливать их еще в Оксфорде, когда случился мой первый - и последний - футбольный матч, - из него я вынес богатый жизненный опыт, а также сломанную ключицу.
- Конечно, нет: я не вставал, - вздохнул я. - Вы слишком лестно обо мне подумали...
- Ах, боже мой, нога! Я совсем о ней забыла! Как же случилось, что вы так больны?
- Я одинок...
- Не поднимайтесь, вам это будет вредно. За вами хорошо ухаживают?
- Ужасно, - вздохнул я. - Носят кофе вместо воды...
- Мой бедный, бедный Роберт!
Я печально улыбнулся. Глаза мои горели: я прескверно видел, что хуже - ничего не замечал. Миледи, миледи, миледи - я был готов вторить любому титулу, скрывавшему за собой имя, которое ни разу не сорвалось с моих тонких, капризных губ. Я сохранил его в чистоте: так хранят воспоминания о лучших днях, о любви, о юности, - с ней я жил памятью о том счастливом времени, когда не знал ее, и мучился неумолимой мыслью о том, как мог быть счастлив, узнай мы друг друга лучше. Я смиренно принял капли, надеясь, что ничем не заболею, проглотив их. У меня заныло сердце - я позволил ему всплакнуть.
- Вы непременно поправитесь, - заверила леди Уиндермир.
- Конечно, - подтвердил я. - Я склонен ко всему дурному - в том числе, и к полноте...
- Неправда, вы замечательны.
Я взглянул на нее - так пристально, что чуть не исцелился самым отпетым образом. Я, стареющий повеса с замашками несносного юноши, - она, невинность, верность, все добродетели, которые я записал в пороки, едва встретив ее, вечность тому назад: что могло быть смешнее, безрассудней - и чего я пожелал бы с меньшей искренностью? Рассудок покидал меня; отправив вслед за ним и рассудительность, я превзошел все рамки, в которые доселе вписывался мой злосчастный портрет: я сбросил с себя одеяло и сел на кровати со всей решимостью, доступной моей совести.
- Вы что!..
Я словно бы очнулся. Я никак не ожидал подобной подлости - по крайней мере, от себя. Стыдиться было нечего: на мне была рубашка из фланели, доходившая до щиколоток, да и сам я был вполне достойным обозрения, - однако леди Уиндермир была прекрасной пуританкой, и, должно быть, никогда не видела, чтобы пуританский пациент вел себя столь недостойным образом. Разгром благих намерений довершила моя бедная нога: склонившись набок, я повалился на постель и предпринял жалкую попытку вернуть себе защитные покровы.
- Как же вы меня напугали! - воскликнула миледи, взяв на себя этот нелегкий труд.
- Не только вас... - шепнул я, чувствуя себя прескверно.
- Вы в порядке?
- Кажется, мне хуже...
Ладонь миледи опустилась на мой лоб.
- Вы чувствуете жар? - спросил я.
- Нет... вовсе нет...
- Печально: значит, озноб... Миледи, в свою последнюю минуту я хотел бы кое в чем признаться.
- Прошу вас, берегите силы!
- Я умираю, - подсказал я. - Это в какой-то мере неразумно.
Бедняжка ахнула, питая горькое сочувствие к моей завравшейся персоне.
- Вы меня бросили, - сказал я, шмыгнув носом. - Вы мне отказали...
- Давайте не будем об этом! - воскликнула миледи, сминая кружевной платочек.
- Нет, - ответил я, слабея и подкашливая. - На пороге вечности... мы вспоминаем... о том, что так отчаянно пытаемся забыть...
- Мой муж...
- Болван и ревнивец.
- Но герцогиня...
- Ничуть не против.
- Но как же...
- Я люблю вас.
- Ах! - воскликнула миледи.
Мы пережили несколько мгновений тишины. Еще минута, полминуты - и я добился бы желанного, которое выстрадал в прямом и переносном смысле слова.
- Будь вы хоть чуточку благосклонней... - шепнул я. - Будь вы хоть капельку добрей...
- Ваш обед, сэр.
У меня перехватило дыхание.
- Что это?.. - воскликнула леди Уиндермир.
- Стейк лорда Дарлингтона.
- Но как же! Роберт!
- Негодяй!.. - простонал я, бессильно откинувшись на подушки.

@темы: Мемуары машинки "Torpedo"

---

***

И все же размер имеет значение xD Mr. Moto:

+8

Summer Storm:



Bel Ami:





Lancer Spy:

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, Жорж Сандерс

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

***

По мотивам недавних комментариев)

"В моем лексиконе появилось новое ругательное слово - "талейрантность". Противопоставляю ей открытый шовленизм".

Найти бы еще, как обстебать "мультикультурность"...

@темы: History of madness

---

***

Вот за что я безмерно уважаю фильм Bel Ami - за то, что он идеально точно воспроизвел женскую реакцию на Сандерса) Все так и есть: хотелось рвать на себе волосы и биться головой об стенку ввиду того, что этот мужчина тебе не прнадлежит xD "Портрет" я пересматривала довольно часто, а "Милого друга" - совсем нет: свято храню первое впечатление, с которым - если оно хорошее - второе и третье никогда не сравнятся) Спасибо Левину - у него Джордж прекрасен, как ни у кого другого, подумать только, целых три фильма, 1943, 1945 и 1947 - и роли Джорджа наивысшей категории) Возвращаясь к милому "Другу" - я нашла, что говорится, пруфпик:



Сандерс - негодяй! Негодяй он, и все, хоть и благородный)) Вот еще одно доказательство в тему:

@темы: Since I've been loving you, History of madness, Жорж Сандерс

---

***

Я всегда знала, что Скорсезе - наш человек)



Все-таки что может быть лучше "Битлз"?)

@темы: It's only rock'n'roll