Falcon in the Dive
"Д. Льюиз, следуя этой теории, описывает «множество возможных миров, называемых мирами коллективных представлений данного сообщества, причем это множество включает в точности те миры, в которых все явные представления оказываются истинными». Далее следует ироничный комментарий: «Только в случае необычайной удачи для данного сообщества реальный мир будет принадлежать этому множеству» [Льюиз 1999: 60]. Эти идеи хорошо ложатся в русло «лингвистического поворота» в историографии последних десятилетий: строго-исторические тексты описываются как особым образом организованные повествования, чья структура принципиально не отличается от текстов художественных (Х. Уайт и др.)."
(с)
И еще одно - кстати, про АИ и сколько должен знать и не знать читатель)
"Определение псевдоисторичности необходимо давать исключительно в пределах круга текстов, базовых для энциклопедии Идеального читателя (целевой аудитории текста): только в рамках выборки такой глубины можно установить интенции Идеального автора и Идеального читателя, во взаимодействии которых и возникает жанр как «динамическая речевая конструкция» [Тынянов 1977: 261]. Мы определяем компетенцию Идеального автора и Идеального читателя и на основе этого - их интенции. Приведем пример, заимствованный нами из статьи Д. Льюиза (с приложением терминов Эко): Идеальный читатель «Пестрой ленты» не знает, что гадюки не умеют ползать по шнуру; следовательно, у него не возникает необходимость менять законы физики и биологии [Льюиз 1999: 58-59]. Пример Эко: Идеальный читатель Дюма не знаком детально с топографией Парижа XVII века и, следовательно, не замечает ошибок автора [Эко 2002: 188-204]."
/там же/
Так что... великые исторические познания не следует абсолютизировать)
(с)
И еще одно - кстати, про АИ и сколько должен знать и не знать читатель)
"Определение псевдоисторичности необходимо давать исключительно в пределах круга текстов, базовых для энциклопедии Идеального читателя (целевой аудитории текста): только в рамках выборки такой глубины можно установить интенции Идеального автора и Идеального читателя, во взаимодействии которых и возникает жанр как «динамическая речевая конструкция» [Тынянов 1977: 261]. Мы определяем компетенцию Идеального автора и Идеального читателя и на основе этого - их интенции. Приведем пример, заимствованный нами из статьи Д. Льюиза (с приложением терминов Эко): Идеальный читатель «Пестрой ленты» не знает, что гадюки не умеют ползать по шнуру; следовательно, у него не возникает необходимость менять законы физики и биологии [Льюиз 1999: 58-59]. Пример Эко: Идеальный читатель Дюма не знаком детально с топографией Парижа XVII века и, следовательно, не замечает ошибок автора [Эко 2002: 188-204]."
/там же/
Так что... великые исторические познания не следует абсолютизировать)