Falcon in the Dive
Фэндом: "Desperate Journey" / "Отчаянное путешествие"
Описание: Спасение майора Баумейстера.
Персонажи: майор Отто Баумейстер, Дагмар Штрадер и др.
Жанр: драма, романтика, юмор
Рейтинг: PG-13
От автора: По фильму 1942 г., в роли майора - Рэймонд Мэсси. АУ с момента трагичного попадания машины майора в канаву по вине судьбы и водителя. Писалось для собственного развлечения, поэтому какой-то литературной ценности не представляет, но все сложилось несколько неожиданнои не так уж плохо и пересеклось с другим моим фэндомом (может, даже и с двумя), поэтому запись я открою, так, на всякий случай) Was ich will - как известно, "что я хочу", причем встречается сразу в двух немаловажных песнях)
***
...Описание: Спасение майора Баумейстера.
Персонажи: майор Отто Баумейстер, Дагмар Штрадер и др.
Жанр: драма, романтика, юмор
Рейтинг: PG-13
От автора: По фильму 1942 г., в роли майора - Рэймонд Мэсси. АУ с момента трагичного попадания машины майора в канаву по вине судьбы и водителя. Писалось для собственного развлечения, поэтому какой-то литературной ценности не представляет, но все сложилось несколько неожиданно
***
- Вытащите нас отсюда!..
- Ганс! Скотина!..
- Доннерветтер...
Дверцу машины дернули. Заскрипел искореженный металл, осколки стекла посыпались дождем. Дернули снова и снова, но дверца застряла накрепко. Перескочив через капот, ловкий малый дернул вторую дверцу. Рев мотора грузовика заставлял их перекрикиваться.
- Что Ганс?
- В отключке!
- Жив хоть?
- Герр майор!..
- Паршивая свинья! Ну кто так ездит?!
- А ну, ребята, тащи его!..
Он вздрогнул. Голова его болталась, как у пьяного, монокль куда-то исчез, к горлу подкатила тошнота, щека пылала - боль дошла и до зубов. Ему было так скверно, что он едва расслышал чей-то голос:
- Герр майор!..
- Англичане... - простонал он. - Англичане...
- Осторожно... вот так, держи...
Беднягу Ганса, мешком навалившегося на руль, вытащили из машины и оставили на истоптанной траве. Автомобиль прочно застрял в канаве, воды и грязи было предостаточно. Нырнув в салон, все тот же ловкач из пехотинцев аккуратно подхватил майора Баумейстера под руки.
- ...!
Ругаться он умел и при смерти. Едва его дернули, как ногу пронзила боль, от самой ступни и до колена. Будь он один, он бы крикнул, - но только не на потеху соплякам. На горле его вздулись вены, он запрокинул голову и отчаянно сцепил зубы. Сердце стучало так сильно, что он едва дышал. Шум голосов донесся с другой стороны дверцы, послышался грохот, ее снова дернули. Лобовое стекло было разбито вдребезги, в небе Голландии светило жаркое солнце, а по шее и щеке майора струилась кровь, такая же горячая. Кто-то сунул ему флягу, он с трудом разжал зубы и глотнул. Теперь чертова жара добралась и до его груди.
Дверь сняли с нескольких попыток, осталось вытащить его, не повредив ногу. Когда затих металлический грохот, у него дернулась щека - он знал, что будет дальше, но от этого ему не стало легче. Пот выступил на лбу, на острых скулах, на затылке - кажется, даже вспотели ладони. Снова боль - и пустота - затем чьи-то руки - и небо над головой, огромное, чистое небо...
- Англичане!..
Он вздрогнул, проклиная себя за то, что боится даже двинуться. Рев мотора перебил зычный гул авиадвигателей: огромный «Хейнкель» - угнанный - взмыл прямо над головами ошарашенных немцев. Последняя надежда исправить ошибку мирно отлетела в Британию. Тень самолета скользнула по земле, накрыв разбитого - в прямом и других смыслах - майора. Он закусил губу, проклиная Британию и британцев, на чем стоит белый свет. Его душили слезы - слезы попранного честолюбия. Нервы его были вконец расшатаны, он даже не спрашивал, что с ногой и не повредил ли он еще что-нибудь. Кто-то вытер его лицо платком, смоченным в холодной воде. Это привело его хоть в какое-то чувство. Ногу крепко привязали к левой ноге, затем его подхватили, чтобы унести с обочины.
- В немецкий госпиталь!.. - выдохнул он, хрипло. Голландским врачам он бы и насморк лечить не доверил.
- Так точно, герр майор!..
Он оглянулся, нервно, по привычке. Вместе с чувствами к нему вернулась злость - он был бессилен что-либо изменить. Упустить англичан, попасть в аварию из-за болвана Ганса, который словно ослеп, а вот теперь еще и смотреть, как тебя таскают сопляки-новобранцы... Его подняли в кузов, избавили от пояса и портупеи, расстегнули ворот и прикрыли ноги шинелью - он даже не успел на них взглянуть. Снова взревел мотор, грузовик тронулся с места, на зубах скрипнула пыль. Глаза его закрылись сами собой. Десяток километров до границы, потом еще штук двадцать до города - не так уж и плохо для умирающего...
***
- Фриц Вернер, твою мать!..
Сплюнув прямо в пепельницу, майор Баумейстер прожег дверь яростным взглядом, но денщик так и не явился. Уснул где-нибудь в комнате или отправился на кухню, тайком вино лакать, - уж эту ленивую дрянь майор знал не понаслышке. Ругаясь, как пьяный матрос, - частью про себя, частью вслух, - он обрушил пепельницу на тумбу и приподнялся на руках. За дверью не было ни души.
- Я тебя, как щенка, утоплю!..
Крик души майора Баумейстера делу тоже не помог. Полагаться на милость лентяя он и не думал - прикусив губу, потянулся за костылями. Едва он схватил первый, как неловко задел второй, который свалился куда-то под кровать. Он запрокинул голову, едва не взвыв от тоски и гнева. Постылые будни и бесконечный потолок выводили его еще в госпитале, дома ничуть не полегчало - последним его отпуском были школьные каникулы, с тех пор он даже выходные убивал на поездки и бумаги. Едва он смог собраться с мыслями, как написал герр оберсту, что готов к несению службы, но герр оберст на письмо не ответил - было ли это из-за треклятых британцев или его плачевного состояния, он так и не выяснил. Откинувшись на подушки, майор нахмурился в самой постылой манере. Для того, кто выжил после пируэтов болвана Ганса, он себя неплохо чувствовал - щеку, правда, зашили скверно, но за дуэльный шрам вполне сойдет. Закатав рукава пижамы, он растер тощие кисти рук, выхватил очки и развернул очередную газету, которые за день выучивал наизусть. Делу помешал оглушительный треск телефона.
- Какого дьявола...
Опираясь на локоть, он потянулся за трубкой, снял ее самыми кончиками пальцев и притянул к себе.
- Да! Я слушаю!
- Отто, милый, зачем же так рявкать? Я ведь не унтер-офицер...
Он зажмурился. На лбу его выступил холодный пот. Знай он, что она ему позвонит, - и добровольно бы остался в госпитале еще на пару месяцев.
- Да, - сказал он, чуть потише. - Чего ты хочешь?
- Тебе рассказать? - пропел насмешливый, красивый голосок.
- Давай не будем!
- Ты ведь не забыл, что скоро у меня премьера?
Он отчаянно потер висок.
- Меня не будет!
- Чушь какая. Я ведь не спрашиваю, будешь ты или нет...
- Но я не могу!..
- Меня не волнует твоя служба, - пропела фройляйн Штрадер, на мотив свежего марша про Роммеля. - Я буду ждать тебя с цветами. Да, и больше никаких роз. Придумай что-нибудь не такое скучное...
Из холодного пота его бросило в горячий. Едва он успел перевести дух, как на его голову свалилось новое известие:
- Хорошо. Если ты не хочешь посетить меня, тогда я приеду к тебе. Я сейчас в театре, буду через... Да, через двадцать минут.
Майора покинуло последнее присутствие духа.
- Кто мне и так из гестапо приходили! - крикнул он. - Тебя еще здесь не хватало!
Молчание в трубке.
- Как гестапо? Зачем?
- С каких это пор тебя мои дела волнуют?..
- Отто Баумейстер, в какое дерьмо ты на сей раз вступил?
- Тебя это не касается!
- Тебя ведь не арестовывают?
- Нет, черт возьми!
- Вот и славно. Тогда я приеду.
- Не надо!..
Он крикнул так отчаянно, что в комнату ворвался перепуганный денщик. Майор Баумейстер метнул в него такой взгляд, который мог бы покрыть любую пулю. Бедняга Фриц затрясся и вылетел в коридор.
- С тобой девица? - сухо осведомилась фройляйн Штрадер.
- Со мной никого нет!
- Тогда что же?
- Я...
В ярости он стал запинаться, что выводило его еще больше.
- Я... я нездоров...
- Глупости. Мы тоже выпили, ничего с тобой не станется. Жди меня, я привезу шампанское. Французское, Veuve Clicquot, - добавила фройляйн Штрадер и бросила трубку с насмешливой нежностью.
Ровно двадцать две минуты он наслаждался одиночеством и даже пробовал читать газету, но строчки никак не складывались, а сам он вечно косился на часы. В дверь позвонили - и продолжали звонить, пока растяпа Фриц не сбежал вниз по лестнице, с грохотом, как от стада слонов. Он тщательно прикрыл ноги одеялом, сунул очки в карман - с третьей попытки, - и растрепал волосы, будто спросонья. Едва он это сделал, как дверь тихонько приоткрылась.
Майор нахмурился - все же лучше, чем сглотнуть и покраснеть, как школьник на первом свидании. Актриса берлинского драматического была разодета в пух и прах: модные туфли, безупречные колготки, даже роскошный лисий воротник. Маленькая, рыжеволосая, неприступная и насмешливая, она стояла на пороге с обещанным Veuve Clicquot. У него заныло сердце: для такого зрелища он был досадно слаб.
- Уже в постели? - улыбнулась она, косой улыбкой, которая чертовски шла ее лицу.
- Я же сказал: я нездоров!
- Надеюсь, не заразное? Не грипп?
- Дер тойфель! Я попал в аварию!
Она невольно сжалась.
- И... и что?
Он закатил глаза и откинулся на подушки. Губы его дрожали от нервного напряжения.
- Ничего хорошего! - бросил он, предчувствуя, что будет дальше. Шагнув к кровати, она скептически оценила вид его обеих ног, сорвала одеяло, звонко прищелкнула языком и заметила:
- Майн шатц, на тебе столько гипса, что хватит на целый бюст.
- Дагмар!..
Она смеялась, чуть прикусив ноготок.
- Где тебя угораздило? Съездил в Россию? Где же орден?
- Дагмар, прекрати!..
- Тебе так идет пижама - надевай ее почаще, когда мы вместе...
Звонкий смех заполнил комнату. Он закрыл лицо ладонью, скрипнув зубами.
- Ну что ты, не дуйся, - пропела фройляйн Штрадер, возложив ладонь на гипс. - Мы с тобой обязательно прогуляемся по Унтер-ден-Линден - не поверишь, как мужчинам идет хромота!
Поджав губы, майор уставился в окно с самым обиженным видом. Фройляйн Штрадер пожала плечами, скучающе оглядела комнату, прикрыла его одеялом и заботливо потрепала по голове.
- И надолго это? - спросила она, кивнув на его ногу.
- На три месяца.
- Мой несчастный Отто! Я буду тебя навещать.
- Я себя прекрасно чувствую!
- А мне кажется, - проворковала она, - что тебя после аварии собирали, как разведданные. С таким же трудом...
- Ты когда-нибудь прекратишь?..
Она снова рассмеялась, уткнувшись лицом в подушку. При взгляде на точеный изгиб ее бедра, он обнаружил, что эта линия влечет его не меньше, чем «линия Сталина» - генштаб немецких вооруженных сил.
- Отто, я так соскучилась, - шепнула фройляйн, прижавшись к нему и поглаживая пижаму. - Ты вечно занят, вечно болен...
- Дагмар...
- ...в разъездах и на службе, - продолжила она, не вняв его предупреждениям. - Я так соскучилась, ты так невежлив с дамой...
Он пытался удержать ее от глупостей, но ладонь актрисы томно сползала вниз - от вполне приемлемого до совсем предосудительного. Он взглянул на нее с отчаянием солдата, которого взяли в плен и подвергают пыткам.
- Отто... - вздохнула она с театральной скукой. - Разве ты не рад своему рыжему котенку?
- Я...
Он едва набрался сил, чтобы ответить:
- Я ведь... не могу...
- А руки?
- Что... руки...
- Они-то у тебя в порядке? - спросила она, уложив на свою талию его вспотевшую ладонь.
- Я...
- Вот и чудесно.
- Нет, нет, нет!..
Он отвернулся, с упрямством, истинно немецким, и даже исполнил суровый прищур. Не убирая пальцы со стратегических позиций, она проследила за его взглядом и осмотрела тумбочку - на ней стоял портрет фюрера, среди таблеток и окурков, которые выпали из пепельницы. Потянувшись к портрету, она развернула его обратной стороной.
- Он не смотрит, - томно шепнула Дагмар.
Ладонь фройляйн была такой горячей, что выдержка майора приказала долго жить. Покрыв ее шею целой очередью поцелуев, он рванул ее блузу и продолжал стараться, чтобы скорее обнажить ее грудь, видеть которую было пределом его амбиций.
- Герр майор, ваш уж...
Споткнувшись, бедняга Фриц едва не уронил тарелки. Вид у него был жалкий и достойный всякого сочувствия.
- Иди сюда, мальчик! - расхохоталась актриса. - Помоги господину офицеру!
- Дагмар, хватит!..
- Ох, Отто, ты такой зануда!..
Фриц задрожал всем телом, отчаянно зажмурился и провалился в темень коридора.
@темы: Мемуары машинки "Torpedo"
Надеюсь, в немецком госпитале майору достанется квалифицированный специалист.
Мне было так как-то жаль майора - сначала в челюсть, потом так вообще пулей... как же без него Германия...
Во второй части обещаю обещанный небольшой
разрыв шаблонасюрпризчем она его, такого сурового, зацепила
Тут как бы напрашивается, скорее, обратный вопрос xD
Женщины по имени Дагмар всегда отличались склонностью к решительным действиям. XD
Суровый майор, стесняющийся портрета фюрера, убил наповал.
Ну а что, мог и стесняться xDD Хоть он и суровый офицер, но беззаветно предан фюреру... xD
Кстати, майор должен был хоть чего-нибудь стесняться - по фильму он женат))
...
В моей интерпретации для женитьбы он чересчур суров и предпочитает гражданские связи
с актрисами)А ещё у него глаза разные - видимо, из-за монокля так кажется. О_о
Ага, разные, но смотрится весьма мило)