Falcon in the Dive
Мне трудно оценить, тонкая ли это шутка, или же плод приболевшей авторской фантазии, но нижеследующий эпизод из The Triumph of the Scarlet Pimpernel я считаю подлиным шедевром Орци 
Шовлен в бою***
Лестничный пролет освещало единственное окошко в крыше дома, покрытое копотью, из-за чего бóльшая часть лестницы, особенно на первом этаже, была охвачена непроглядным мраком. На короткое мгновение Шовлен оказался в плену нерешительности. Не будучи трусом, он все же не испытывал желания спуститься по темной лестнице - ведь его враг мог поджидать внизу.
Сомнения не затянулись. Еще секунда - и новая мысль: «Чушь! Убивать под покровом тьмы - это не в духе англичанина!»
(...)
Шовлен сбежал вниз на дюжину ступенек, перегнулся через перила и увидел маленький огонек, который метался из стороны в сторону. Затем - свеча в грязной руке, плечо, лохматая шевелюра, увенчанная неопрятным красным колпаком, и широкая спина под видавшей виды синей кофтой. Он услышал тяжелый стук подошв по каменному полу, а спустя еще мгновение - причудливый кашель смертельно больного человека. Свет исчез, и темнота сгустилась вновь, пока сквозь входную дверь не проник солнечный луч. Повинуясь неясному импульсу, Шовлен крикнул:
- Это ты, гражданин Рато?
Конечно, все это было сущей глупостью. Спустя мгновение он получил ответ - все прежним, привычно насмешливым голосом:
- К вашим услугам, дорогой месье Шобертин! Чем могу помочь?
Выругавшись, Шовлен послал осторожность ко всем чертям и сбежал по лестнице, так быстро, как его дрожащие колени могли себе позволить.
(...)
Мгновение спустя Шовлен возопил, словно разъяренный бык, и набросился на гиганта, охваченного чудовищным приступом кашля. Тот был захвачен врасплох и под натиском скромной персоны Шовлена упал на спину и выронил свечу, задыхаясь, тщетно стараясь дать волю чувствам и как следует выругаться.
Шовлен, невольно изумившись своей силе - или же слабости противника, прижал коленом его грудь и схватил за горло, оборвав проклятия и хрипы, которые превратились в агонизирующие спазмы.
- О да, к моим услугам, мой галантный Первоцвет! - прохрипел он, чувствуя, что скромный запас его сил на исходе. - Помочь вы сможете - обождите, пока вас свяжут и заткнут вам рот, чтобы вы больше не наделали дел!
Его жертва конвульсивно дернулась и затихла, растянувшись во весь рост на каменном полу, без движения, с раскинутыми в стороны руками. Шовлен ослабил хватку. Силы его покинули, пот катился градом, его трясло с головы до ног. Но он торжествовал! Его насмешливый противник, тщательно разыграв приступ кашля, задохнулся в критический момент; внезапное нападение довершило остальное; и Шовлен - худой и слабый, жалкая букашка в сравнении с могучим англичанином - одержал победу благодаря смелости и находчивости.
В голове его помутилось от предчувствия триумфа. Поднявшись, он едва мог устоять на ногах - все вокруг плыло. Густой мрак рассекали лишь два луча света, образуя правильный угол и освещая сквозь дверные щели убогое складское помещение, пару ступенек винтовой лестницы, ряд пустых бочек у одной стены, кучу хлама у другой, а на каменном полу - гиганта в грязных лохмотьях, распростертого без движения. Пошатываясь, Шовлен добрался до освещенного прямоугольника двери, нащупал задвижку, открыл ее и едва не вывалился на улицу.
(...)
- Там на полу лежит человек. Арестуйте его, - скомандовал он. - Потом достаньте веревку и хорошо его свяжите.
Солдаты распахнули двустворчатую дверь. Поток света залил складское помещение. Гигантская фигура на полу больше не лежала неподвижно: человек пытался подняться на ноги, отчаянно кашляя. Солдаты подбежали к нему; один из них рассмеялся.
- Да это же старина Рато!
Его подняли под руки. Он был беспомощней ребенка, с физиономией бледно-лилового цвета.
- Не жить ему, - сказал другой, безразлично пожав плечами.
Но все же они ему сочувствовали. Он был один из них. Не какой-нибудь аристократишка - астматик, старина Рато!
Подняв его, солдаты усадили беднягу на одну из бочек. Его кашель стихал. Теперь он мог и выругаться. Вскинув голову, он встретился взглядом с Шовленом, чьи бледные, неподвижные глазки словно смотрели сквозь него.
- Сучий сын! - начал было он, но дальше так и не продвинулся. Ему стало дурно: сначала на него напали в темноте и повалили на пол, а приступ кашля и крепкая хватка на горле довершили остальное.
Окружившие его солдаты попятились при виде Шовлена. Он был похож на призрак: мертвенно-бледные щеки и губы; растрепанные волосы; глаза, прозрачные, нечеловеческие. Одну руку, дрожащую, с пальцами, похожими на когти птицы, он вытянул перед собой, словно защищаясь от кошмарного видения.
Это гипнотическое состояние глубокого испуга и самой ужасной, невообразимой беспомощности продлилось несколько мгновений. Солдаты, и те были вне себя от страха. Не понимая, что произошло, они подумали, что гражданин Шовлен, которого все они знали, внезапно лишился рассудка, или в него вселился бес. Ведь бедняга Рато не напугал бы и ребенка!
К счастью, все разрешилось прежде, чем ими овладела паника. Шовлену удалось взять себя в руки тем громадным усилием, на которое всегда способны люди, крепкие характером. Нетерпеливо коснувшись брови, он скользнул ладонью по лицу, снова и снова - так, если бы старался изгнать овладевшего им демона. Какое-то время он пристально разглядывал огромного, едва живого Рато. (...)
Шовлен в бою***
Лестничный пролет освещало единственное окошко в крыше дома, покрытое копотью, из-за чего бóльшая часть лестницы, особенно на первом этаже, была охвачена непроглядным мраком. На короткое мгновение Шовлен оказался в плену нерешительности. Не будучи трусом, он все же не испытывал желания спуститься по темной лестнице - ведь его враг мог поджидать внизу.
Сомнения не затянулись. Еще секунда - и новая мысль: «Чушь! Убивать под покровом тьмы - это не в духе англичанина!»
(...)
Шовлен сбежал вниз на дюжину ступенек, перегнулся через перила и увидел маленький огонек, который метался из стороны в сторону. Затем - свеча в грязной руке, плечо, лохматая шевелюра, увенчанная неопрятным красным колпаком, и широкая спина под видавшей виды синей кофтой. Он услышал тяжелый стук подошв по каменному полу, а спустя еще мгновение - причудливый кашель смертельно больного человека. Свет исчез, и темнота сгустилась вновь, пока сквозь входную дверь не проник солнечный луч. Повинуясь неясному импульсу, Шовлен крикнул:
- Это ты, гражданин Рато?
Конечно, все это было сущей глупостью. Спустя мгновение он получил ответ - все прежним, привычно насмешливым голосом:
- К вашим услугам, дорогой месье Шобертин! Чем могу помочь?
Выругавшись, Шовлен послал осторожность ко всем чертям и сбежал по лестнице, так быстро, как его дрожащие колени могли себе позволить.
(...)
Мгновение спустя Шовлен возопил, словно разъяренный бык, и набросился на гиганта, охваченного чудовищным приступом кашля. Тот был захвачен врасплох и под натиском скромной персоны Шовлена упал на спину и выронил свечу, задыхаясь, тщетно стараясь дать волю чувствам и как следует выругаться.
Шовлен, невольно изумившись своей силе - или же слабости противника, прижал коленом его грудь и схватил за горло, оборвав проклятия и хрипы, которые превратились в агонизирующие спазмы.
- О да, к моим услугам, мой галантный Первоцвет! - прохрипел он, чувствуя, что скромный запас его сил на исходе. - Помочь вы сможете - обождите, пока вас свяжут и заткнут вам рот, чтобы вы больше не наделали дел!
Его жертва конвульсивно дернулась и затихла, растянувшись во весь рост на каменном полу, без движения, с раскинутыми в стороны руками. Шовлен ослабил хватку. Силы его покинули, пот катился градом, его трясло с головы до ног. Но он торжествовал! Его насмешливый противник, тщательно разыграв приступ кашля, задохнулся в критический момент; внезапное нападение довершило остальное; и Шовлен - худой и слабый, жалкая букашка в сравнении с могучим англичанином - одержал победу благодаря смелости и находчивости.
В голове его помутилось от предчувствия триумфа. Поднявшись, он едва мог устоять на ногах - все вокруг плыло. Густой мрак рассекали лишь два луча света, образуя правильный угол и освещая сквозь дверные щели убогое складское помещение, пару ступенек винтовой лестницы, ряд пустых бочек у одной стены, кучу хлама у другой, а на каменном полу - гиганта в грязных лохмотьях, распростертого без движения. Пошатываясь, Шовлен добрался до освещенного прямоугольника двери, нащупал задвижку, открыл ее и едва не вывалился на улицу.
(...)
- Там на полу лежит человек. Арестуйте его, - скомандовал он. - Потом достаньте веревку и хорошо его свяжите.
Солдаты распахнули двустворчатую дверь. Поток света залил складское помещение. Гигантская фигура на полу больше не лежала неподвижно: человек пытался подняться на ноги, отчаянно кашляя. Солдаты подбежали к нему; один из них рассмеялся.
- Да это же старина Рато!
Его подняли под руки. Он был беспомощней ребенка, с физиономией бледно-лилового цвета.
- Не жить ему, - сказал другой, безразлично пожав плечами.
Но все же они ему сочувствовали. Он был один из них. Не какой-нибудь аристократишка - астматик, старина Рато!
Подняв его, солдаты усадили беднягу на одну из бочек. Его кашель стихал. Теперь он мог и выругаться. Вскинув голову, он встретился взглядом с Шовленом, чьи бледные, неподвижные глазки словно смотрели сквозь него.
- Сучий сын! - начал было он, но дальше так и не продвинулся. Ему стало дурно: сначала на него напали в темноте и повалили на пол, а приступ кашля и крепкая хватка на горле довершили остальное.
Окружившие его солдаты попятились при виде Шовлена. Он был похож на призрак: мертвенно-бледные щеки и губы; растрепанные волосы; глаза, прозрачные, нечеловеческие. Одну руку, дрожащую, с пальцами, похожими на когти птицы, он вытянул перед собой, словно защищаясь от кошмарного видения.
Это гипнотическое состояние глубокого испуга и самой ужасной, невообразимой беспомощности продлилось несколько мгновений. Солдаты, и те были вне себя от страха. Не понимая, что произошло, они подумали, что гражданин Шовлен, которого все они знали, внезапно лишился рассудка, или в него вселился бес. Ведь бедняга Рато не напугал бы и ребенка!
К счастью, все разрешилось прежде, чем ими овладела паника. Шовлену удалось взять себя в руки тем громадным усилием, на которое всегда способны люди, крепкие характером. Нетерпеливо коснувшись брови, он скользнул ладонью по лицу, снова и снова - так, если бы старался изгнать овладевшего им демона. Какое-то время он пристально разглядывал огромного, едва живого Рато. (...)
@темы: History of madness, Вавилонская библиотека, Falcon in the Dive