Falcon in the Dive
Мне кажется, писательская психология милого доктора несколько сходна и с моей: очень легко писать по провокации, а провокация - всегда отменный повод) Представим ситуацию, сложившуюся с "гибелью" ШХ: итак, прошло два года; общественность была и остается в неведении относительно подробностей кончины Холмса; издатели, предполагаю, заплатили бы отменный гонорар за повесть практически свидетеля событий; но за перо добрейший доктор сел лишь в ту минуту, когда несчастный брат профессора решил вернуть хоть каплю чести опороченной фамилии xD
...к слову сказать, сэр Артур бывает так же непоследователен, как и его литературный "образ": если в "Последнем деле" любимейший мотив о передаче по наследству как дурных, так и похвальных качеств излился в постулирование имманентной склонности профессора к жестокости-насилию, - что, впрочем, вряд ли подтверждается каким-либо железным фактом, если понимать жестокость в современном ее смысле, - за счет чего моральный вектор смещается в сторону Холмса и вопреки тому, что господин профессор фактически его двойник, то в поздней "Долине ужаса" вновь воскрешенный в прозе Мориарти не только наделен непогрешимой репутацией, что несколько дискредитирует те темные делишки, которые некогда стоили ему карьеры с кафедрой, но также и возносит его личность на новый уровень абстракции, делая из "скромного учителя математики" истинного "пастора" злодейства) Конечно, в наше время не в почете былые поединки двух умов, подобные интригам сэра Перси и Шовлена, а "жестокость", судя по всяческим нео-"Собакам", воспринимается буквально, но для меня, пожалуй, интересней и важнее та самая "зеркальность" и борьба равных по силам противоположностей, сродни шахматной партии, в которой добро и зло играют белыми и черными фигурами, и смерть от рук профессора действительно может считаться своеобразной честью для великого гения сыска)
...к слову сказать, сэр Артур бывает так же непоследователен, как и его литературный "образ": если в "Последнем деле" любимейший мотив о передаче по наследству как дурных, так и похвальных качеств излился в постулирование имманентной склонности профессора к жестокости-насилию, - что, впрочем, вряд ли подтверждается каким-либо железным фактом, если понимать жестокость в современном ее смысле, - за счет чего моральный вектор смещается в сторону Холмса и вопреки тому, что господин профессор фактически его двойник, то в поздней "Долине ужаса" вновь воскрешенный в прозе Мориарти не только наделен непогрешимой репутацией, что несколько дискредитирует те темные делишки, которые некогда стоили ему карьеры с кафедрой, но также и возносит его личность на новый уровень абстракции, делая из "скромного учителя математики" истинного "пастора" злодейства) Конечно, в наше время не в почете былые поединки двух умов, подобные интригам сэра Перси и Шовлена, а "жестокость", судя по всяческим нео-"Собакам", воспринимается буквально, но для меня, пожалуй, интересней и важнее та самая "зеркальность" и борьба равных по силам противоположностей, сродни шахматной партии, в которой добро и зло играют белыми и черными фигурами, и смерть от рук профессора действительно может считаться своеобразной честью для великого гения сыска)