***

Радостный мистер Девитт с заслуженным трофеем все же устрашающ xD

+9

Vidocq:





All About Eve:



The Fan:











Dorian Gray:

@музыка: ♫ Janis Joplin - Me & Bobby McGee

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, Жорж Сандерс

---

***

И еще немного фотографий из недавней парковой серии)

Ну чем не Пинченов ильм?

+12

Красочные осенние листья:





Агит-фото против кошачьего алкоголизма xD



Тот же кот, в более пристойном виде:





Руины лестницы:





Я в цвете возле все той же лестницы:



Я в цвете и на постаменте:



Пляж:



Я на набережной:



В качестве бонуса - рейтинговый люк xD

@темы: фото, History of madness, Жорж Сандерс, Рефлексия

---

***

Чего у Кавера не отнять - он может, когда захочет, писать прекрасные и печальные баллады, которые я надеюсь в ближайшее время услышать)

@музыка: ♫ Whitesnake - Only My Soul

@темы: It's only rock'n'roll

---

***

Помнится, я говорила, и не раз, насчет того, каким опасным становится для мужчины имя "Генри" (Генрих?) Опасность простирается в такие дали, что Falke auf der Jagd, насчет которой я не рискнула бы предположить, что ее можно спроецировать на что-либо помимо Шовлена, похоже, приобретает новые контуры) Вы только взгляните, что нас ожидает

@музыка: ♫ TSP - Falke auf der Jagd

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, History of madness, Жорж Сандерс

---

***

Еще один флэшмоб - на этот раз музыкальный) От Romyel мне досталась буква "S":

1. Roger Waters - Southampton Dock

...

2. Pink Floyd - Shine On You Crazy Diamond



3. Deep Purple - Sometimes I Feel Like Screaming



4. Led Zeppelin - Stairway to Heaven



5. The Beatles - Something



6. The Rolling Stones - (I Can't Get No) Satisfaction



7. The Doors - Soul Kitchen



8. Johnny Cash - Sixteen Tons



9. Dire Straits - Sultans of Swing



10. Rainbow - Stargazer

@темы: It's only rock'n'roll

---

***

Сбылась еще одна мечта: теперь у меня есть незаменимый судейский - и джентльменский - атрибут)

@темы: Рефлексия

---

***

Давно здесь не было флэшмобов) От vitoria1813:

Любимые занятия:
- писательство
- наука
- слушание музыки

Любимые актеры (актрисы):
- Джордж Сандерс
- Винсент Прайс
- /пусть будет/ Рэймонд Мэсси

...

Любимые певцы (певицы):
- Роджер Уотерс
- Ян Гиллан
- Ронни Джеймс Дио

Любимые писатели:
/отвечу как "Любимые книги"/
- Н. Готорн "Дом о семи фронтонах"
- Г. Гессе "Степной волк"
- У. Эко "Имя розы"

Любимые фильмы:
- "Семнадцать мгновений весны"
- "All About Eve" (1950)
- "The Picture of Dorian Gray" (1945)

Любимые художники:
/к стыду своему, я в этом ничего не понимаю, но меня как поклонника ПФ очень радует фотохудожник Сторм Торгесон/

Любимые страны:
- Украина, родной город
- Германия
- Англия

Любимая еда:
- курица с сыром
- пицца (нашего университета, с обугленной колбасой)
- сок апельсиновый

@темы: Рефлексия

---

***

Пока осиливаю пресловутый французский телесериал про Революцию, наткнулась на совершенно замечательного Тальена) Глядя на него, диву даешься, зачем Терезии понадобился Монкриф, - тут уж ни Бернара, ни сэра Перси не нужно будет

Около 12-30:


La révolution française ep1 part 2/5 star_vin

@темы: Приказано играть, History of madness, Revolution francaise

---

Багряная литера

Описание: Один случай из жизни Шовлена, или Что бы сталось, переводи Г. Шмаков романы баронессы.
Персонажи: гражданин Шовлен, Поль Моль / сэр Перси Блейкни, Жан-Поль Марат, Максимильян Робеспьер, судья Пинчен, инспектор Жавер
Жанр: юмор, пародия
Рейтинг: G
От автора: Пародия основана на главах "The Scowl and the Smile" и "Rise up, Judge Pyncheon!" романа Н. Готорна "The House of the Seven Gables" (перевод Г. Шмакова), а также на пересказе отрывка из главы "Sir Percy Explains" сборника рассказов Э. Орци "The League of the Scarlet Pimpernel".

...И вот Поль Моль, осужденный, оплеванный, еще вчера - достойный нищий, честно заработавший кусок плесневелого хлеба, а сегодня - воришка, осквернитель мертвых, стоит под пристальными взглядами судий. Широкие плечи ссутулены кручиной, бедняцкие ошметки словно бы съежились на крупной особи горемычного рода человеческого, прикрывая его моральный срам. Господа, прибывшие глянуть на свежий труп, сомкнулись вокруг него, задумав покарать за дерзость. Разные господа пожаловали к Жан-Полю в этот день, превратный в его жизни: с шарфами и без, лица знакомые и значимые, в общем, люди большого достоинства, сыны и братья Революции. Даже сам Жан-Поль, заколотый девицей, косит на него из багряных вод с немалым осуждением, ведь это с его пальца негодный решил стащить кольцо, которое, в подлинно вагнеровских смыслах, в те времена не ведомых культуре, и принесло несчастье гражданину Молю!

...

Но вернемся же на место преступных событий. Можно ли сказать, что все эти достойные персоны несправедливо обвинили оборванца? Нет, сказать подобным образом мы не рискнули бы. Однако что же делается в век гуманистов и просветителей! Позвольте, он ведь из народа - цели и средства великой Революции, светоча равенства и братства, драгоценного яйца, вымышленного в фольклоре, над которым денно и нощно кудахчут эбертисты, якобинцы и даже жирондисты, каких уж нынче нет! Почему же господа депутаты и граждане комитетчики так взъелись на своего же подзащитного? Не его ли голодный сон должны они оберегать, не его ли жажду либеральных ценностей утолить живой водой законов, инициатив? Стыдитесь, господа-товарищи! Хоть вы и граждане, а все же лыком шиты: налетели на беднягу всей толпой!
Но нет, глядите! Вот из гражданской массы выделяется скромная - по правде говоря, ущербная - тень, и бросает себя между Молем и судьями. Обрывистые фразы, взгляд, леденящий, будто само возмездие, - и вот иссушенная длань простирается перед Молем, неся ему свободу! Осужденный и не верит в свою счастливую минуту: околевший Жан-Поль, и тот предстает ему не в багровых, но в радужных красках. Свезло тебе, Поль Моль: не разнесут тебя по косточкам на мостовых Парижа, не бросят под мадам Гильотину, - живи же и возрадуйся, что нашелся среди господ-товарищей один с ожившей совестью! Однако позволим себе удалиться от путанных бедняцких дум и обратим взоры читателя на таинственную персону избавителя, что стоит подле него, затянутый во все опрятное и черное. Так мы и знали: конечно, радетель угнетенных - это гражданин Шовлен, член Комитета и бывший маркиз!
Ничего предосудительного о почтенном жителе Республики мы сказать не собираемся: негоже касаться астенического стана нашим пасквильным пером. Подвиги гражданина известны каждому ребенку и французу: в критическое время революции он денно и нощно радел за ее благо, трудился, не покладая щек на мягкую подушку, забывая о еде на сутки, а то и на целые дни, - что, впрочем, было не в новинку, если судить по обхвату его талии, повязанной шарфом-триколором. Возьмите головы трехсот казненных в этом месяце, и сотня из них вам скажет, что трудами именно Шовлена они оказались в плетеной корзине. Вот так достижение! Сам Неподкупный, бороздя скромные комнаты в обиталище папаши Дюпле, не раз вернется стремительною мыслью к его подвигам, и мелькнет призрак отеческой улыбки на тонких, меловых губах!
Приглядимся же поближе к этому образчику всего лучшего, что сотворила буря Революции на плодоносной французской ниве. Должно быть, новый человек, за которого радеют гуманисты - светоч разума, лавровый венец просвещенности, античный образец красот тела и духа - имеет к гражданину прямое отношение. То, что он коллегам и до подбородка не дотянется, конечно, не принижает достоинств, столь великих во вместилище его иссушенной фигуры, - а что глазки подслеповаты, скулы торчат, щеки впали, да и сама мордашка не отличается благообразием ни античности, ни какой другой эпохи, можно списать на трудовое переутомление. Продолжим: конечно, радея за Поля Моля, гражданин стоит в особой близости - материальной и духовной - к рабочему классу. Должно быть, представим мы, он, как и шеф, живет на съемной квартире, апельсины знает лишь по шкуркам и по косточкам, а также владеет одним комплектом мужского платья, в котором еще деда хотели хоронить. Позвольте, но откуда же сей черный фрак, сии сверкающие туфли, чьи пряжки слепят безупречной чистотой, - и тонкого пошива панталоны, и без единой затяжки чулки, и жилет, скроенный по журналу немецких мод, и на манжетах аленсонское кружево? Откуда, наконец, сей дерзновенный, франтоватый узел, которым его волосы перехвачены на затылке? Конечно, гражданин так нарядился потому, что предчувствовал одной ему доступной силою, что грядет погребение, вот и явился, черным и опрятным, почтить память соратника, Жан-Поля. Не выходит у нас стройной картины, как бы мы ни мучились! Читатель смотрит на Шовлена и диву дается, какая противоречивая персона вступилась за жизнь и честь Поля Моля, чьи бумаги он как раз и проверяет.
Так что же, скажем мы: разве Шовлен не есть великий продукт Революции, не есть возвышенная форма, отлитая из ее духа, как отливают в казначействе весомый слиток золота? Не его ли почтут в десятке статуй и сотне расточительных памфлетов, не к его ли иссушенной фигуре будут прикованы взоры нежных барышень, не с него ли пылкие юноши, прочтя о нем в романе классика, будут стараться делать свою жизнь? Вот он, глядит то на бумагу, то в толпу, и все в нем говорит о безупречности. Однако взгляд его встречается со взглядом нищего - и глядите, как поменялось доселе кислое, суровое лицо! Словно свет дневной рассеялся и поглотили его ночные тучи, грозясь окатить обильным ливнем туманных страхов и сомнений. Поль Моль, тем временем, куда-то пятится, будто желая слияния с толпой. Вот так новость! Не ее ли он страшился? А может, это новый Моль, такой Моль, какого мы в глаза не видали? Что же, не будем тянуть интригу: пролетарий на самом деле никакой не сын французского народа, не нищий и ничуть не угнетенный субъект. Под слоем маскировки, наляпанной на физию, кроется богач и дворянин, английский подданный, сэр Перси Блейкни - неуловимый Первоцвет и первый враг Республики!
Упустил ты его, гражданин Шовлен. Сколько ни щурься, ни дави чужое сердце взглядом неподкупным, ни маши направо и налево представительским шарфом, а знаем мы твою постыдную тайну - она и не тайна вовсе, а железный факт, о которой наслышана каждая собака в Париже. Будь рядом судья Пинчен, и пропала бы его улыбка, обогревшая все земли Новой Англии от Салема и до Бостона, - будь рядом инспектор Жавер, и нахмурился бы он пуще самого судьи! Сколько ни гоняйся за призраком богатства или за подложным месье мэром, а такого позора им и в кошмарах не приснилось бы. Шутка ли: из-под самого носа прошляпить злейшего врага? Неужто не созданы в помощь ущербному взору такие вещи, как очки или пенсне? Где они, а, Шовлен? Не идут к опрятному костюму? Ушел сэр Перси Блейкни: снова ты упустил его, а сколько упустил доселе, мы устанем и считать. Можешь хитрить и планы строить, можешь пустить за Первоцветом хоть полк национальной гвардии - а в результате что? Дырка от плесневелого бублика! Вот и держи свои пять апельсиновых зернышек: надоест Максимильяну твоя нерадивость, возложит он тебя на эшафот, и на груди твоей замрет багряная литера, кричащая, вот он, неудачник, обозрите же! И помрешь ты, и будешь брошен в катакомбы, а все равно по крысиной юдоли будет нестись задиристый хохот сэра Перси, и придут к месту, где опочил ты, новые французы и гости зарубежных стран, и по-прежнему веселый смех будет тревожить твои кости, и скажут они: да, здесь лежит Шовлен, та пропащая особа, которую английский милорд обвел, сдается, вокруг всех пальцев своей руки - а то и обеих рук!
Вот, кажется, и сам Шовлен понемногу понимает, в какую сел неопрятную лужу и какой допустил просчет. Но что это? Багровеют худые щеки, глаза туманятся, вот-вот подогнутся коленки. Ну, всякое бывает в жизни: гражданин немолод, да и нервы у него не в таком порядке, как счета у немца-управителя. Очнись, гражданин Шовлен, преодолей густой дурман, призови же сердце стучать помедленней и не поддайся соблазну обморока! Ну-ка вставай скорее с чужих рук! Поднялся - а как трясет, словно осенний лист! Ищет глазами Поля Моля, затем кричит Эберу - Жаку-Рене, однофамильцу, кто поймет, мы дальше не читали.
Ну и кричи себе. Болван! Надоел ты нам, и надоела баронесса, а перевод уже засел в печенках. Над Готорном работы непочатый край! Вот и стой себе тут.

FIN

запись создана: 27.10.2011 в 04:58

@музыка: ♫ T. Rex - Children of the Revolution

@темы: Мемуары машинки "Torpedo"

---

***

Немного качественных скриншотов и промо-кадров из Shock (1946):

+4

+13

@музыка: ♫ Paul McCartney - However Absurd

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, Price

---

Киношное

Shock / Шок (1946). Триллер, что удивительно - пусть слабой, но категории "А" ) Получив приятную возможность добыть его без проблем, я, конечно же, не могла обойти этот фильм своим вниманием, хоть это и нарушило хронологию просмотров) В центре его оказывается история доктора - психиатра, - который, убив жену со злости (согаситесь, как свойственно это человеку его профессии!), получает в распоряжение своей частной клиники невольную свидетельницу преступления, впавшую по этой причине в глубокий шок. Медсестра-совратительница (тм), имея большие планы на возлюбленного доктора, толкает его на дальнейшие преступления (тм), чему он противится, но не весьма убедительно, как для нее, так и для самого себя. Назвать фильм сильным я бы не рискнула, назвать слабым - так тем более: это хороший, качественно отснятый триллер с несколькими моментами, прекрасными и жуткими. Собственно, основной конфликт его чисто психологический - метания доктора Кросса между чувством вины за содеянное, страхом разоблачения и печальной неспособностью противиться чарам злодейской медсестры) Нетрудно догадаться, что именно доктор Кросс - самая интересная и привлекательная часть фильма: невинная девица, упорно сводимая им с ума, увы, не претендует на лавры Possessed и Джоан Кроуфорд, а главгерой, ее супруг, призванный оттенять злодейства доктора перед зрителем, выглядит совсем уж фанерным персонажем, поэтому правильный зритель невольно сочувствует доктору, даже вопреки его недостойному поведению)
***

Кто же доктор?)

О, доктора играет дружище Винсент Прайс) Фильм ценен, прежде всего, тем, что это одна из его первых главных ролей в Голливуде, - за таковую я считаю и Dragonwyck, который вышел в том же самом году, что и "Шок". Стоить ли говорить банальности и расписывать, как прекрасен Винсент в этой роли, как он красив, широкоплеч, голубоглаз, как тих и мягок, каким неотразимым голосом он обволакивает своих несчастных пациентов?) Винсент в драме - уже отменный повод для просмотра фильма, а уж молодой Винсент - всего-то 35 - вдвойне весомый повод) Как я и говорила выше, именно он и его образ "сделали" этот фильм - но, пожалуй, самым красочным для меня были не душевные метания доктора Кросса, а его мучительная интрижка с дьявольски коварной медсестрой, когда несчастный, пытаясь сбросить с себя цепь преступлений,не может противиться искусительным женским чарам xD Смотреть на то, как женщина ласкает этого мужчину, коорого сама природа сотворила для нашего с вами удовольствия, - зрелище, со всех сторон приятное и милое) И хотя финал их сюжетной линии несколько разочаровывает, я с удовольствием следила за преступлениями и муками доктора до самого конца) О, Винсент... ты был создан на погибель слабой половине человечества
***
Мой вердикт. Любителям психологических триллеров, а также поклонникам всего прекрасного, что в них наличествует, рекомендую фильм к просмотру - особенно последним)
Альбом

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, Price

---

Книжное

E. Orczy. The League of the Scarlet Pimpernel. Пожалуй, первое произведение баронессы, которое мне понравилось в плане литературном xD "Лига" - сборник рассказов о похождении сэра Перси и его компании, в число которых входит и несколько посрамлений Шовлена, его злейшего - и любимого - врага, а именно: случай с подставным Полем Моле и гибелью Марата; дело с пропавшими документами; дело с похищенными драгоценностями и подложным Рато. Рассказ - должно быть, лучшая форма для баронессы: если в романах ей непременно нужно растянуть главу за счет многостраничного ангста и прочих душевных мук в перерывах между действием, то в рассказах все сжато и немногословно, за счет чего повествование становится более напряженным и уж точно читается легче. В остальном, баронесса по-прежнему верна себе и любимым 1,5 злодействам, которые она упрямо воскрешает: растащив по негодяйским косточкам еще одну одиозную фигуру Революции, Жан-Поля Марата, она вводит в повествование еще и гражданина Эбера - того самого, который в "Эльдорадо" мучил дофина, а ныне оказался вовлеченным в сюжет с еще одним угнетенным отпрыском, на сей раз не королевским, а добропорядочной буржуазии) В истории с потерянными письмами Шовлен идет на дело, снабдив себя огнестрельным оружием во имя поимки Первоцвета - и, само собой, оказывается посрамленным и униженным, хоть и получает, по минутной милости врага, те самые письма, которые помогут ему вернуть расположение Робеспьера. В финальном рассказе эпопея с поисками бриллиантов вынуждает гражданина не только сесть в седло (что, следуя тому же "Эльдорадо", у него получалось из рук вон скверно), но и участвовать в пешей погоне то за одним подложным Рато, то за другим Рассказы короткие, остросюжетные и приятные: думаю, они должны порадовать поклонников)

...

***
О нашем измученном друге) Нервы гражданина - что предсказуемо - подвергаются все новым и новым испытаниям, сдаваясь быстрее Паулюса на Восточном фронте) Сэр Перси мерещится ему с такой завидной силой, что гражданин Шовлен начинает сомневаться в своей же трезвости рассудка и мечется из тюрьмы через Фукье-Тенвиля к месту заключения ребенка и обратно, - заметьте, все пешком) И далее: узнав врага, Шовлен едва ли не падает в обморок, а столкнувшись с перспективой упустить его, едва не задыхается, хватаясь за галстук в самых красочных традициях) Помимо этого, он выявляет пугающую склонность к длительной прострации ввиду нервных потрясений, а также к любимому приему баронессы, испытанному ей еще в Lord Tony's Wife, - бежать с места событий, не разбирая пути от горя xD Хронологически, по времени написания-издания, Лига" предшествует финальному "Триумфу", что вселяет радость и надежду: ведь развязка не за горами, а значит, и покой для гражданина)

@темы: Since I've been loving you, History of madness, Вавилонская библиотека, Falcon in the Dive, Revolution francaise

---

***

"Дом", как оказалось, не только мое поклонническое сердце соединил с Джорджем) Пусть Готорн в писательском раю и проклинает тот злосчастный день, когда его роман переиначили в сценарий, который кое-кто и не прочел, а мы должны благодарить кузена Джеффри, а также беднягу Винсента, не в добрый час указавшего путь к Сандерсу для своих поклонников и тем самым оторвавшего их от своего пылкого сердца
...пользуясь таким изобретением прогресса, как фрилич, раздобыла себе бесполезный в плане просмотра, однако все же фильм под интригующим названием Bluebeard's Ten Honeymoons, снятый то ли в 50-х, то ли в 60-х. Об истории я наслышана с третьих слов и промо-кадров, но подозреваю, что речь идет о человеке - разумеется, герое Джорджа, - который, трижды превзойдя полковника Пинчена, свел с белого света целых 10 жен xD Если кто-нибудь когда-нибудь захочет его посмотреть и сообщить, не случится ли у меня разочарования в Джордже, мире и человечестве по просмотру, я буду очень благодарна)

@темы: Очевидное-загадочное, Приказано играть, Since I've been loving you, History of madness, Price, Жорж Сандерс

---

***

Вспомнилось по Фрейду) Еще одна песня с историей длиною в жизнь.

@музыка: ♫ T. Rex - Children of the Revolution

@темы: It's only rock'n'roll

---

***

Подслеповатые юристы - однозначно наш отп) Four Men:

+6

Strange Woman:





Summer Storm:

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, Жорж Сандерс

---

***

Кого я здесь изображаю, не скажу xD

+3

@музыка: ♫ TSP - Falke auf der Jagd

@темы: фото, Рефлексия

---

***

Ах, одна эта фотография может разубедить меня в решении не смотреть поздние фильмы с Джорджем)

@темы: Приказано играть, Since I've been loving you, Жорж Сандерс

---

***

А сколько страниц/минут в день вы обычно читаете? Или в несколько дней, и в неделю. Есть ли у вас какая-нибудь система?)

@темы: Вавилонская библиотека

---

***

Я нашла его, мой любимый эпизод! The League of the Scarlet Pimpernel, первая глава)

Шовлен и превратности здоровья

***
(...) Их передали человеку, стоявшему в круге света под самой лампой. Схватив документы, он тщательно изучил их. Этот человек был невысок и худощав, одет в костюм из хорошего сукна; волосы его были схвачены на затылке черным бантом из тафты, повязанным модным узлом. Руки у него были чистыми, тонкими, пальцы походили на когти, а талию рассекал трехцветный шарф, сообщавший, что его владелец - член одного из многих комитетов, тиранивших простой народ.
(...)
Нехорошо было гневить Шовлена, одного из самых могущественных и безжалостных членов Комитета общественной безопасности. Тихий, скорее, язвительный, чем взрывного темперамента, сам похожий на дворянина в чистой рубашке и добротно пошитом костюме, он не уступал и погибшему Марату в жестокости и целеустремленности преследования врагов Революции.
Его симпатии явно находились на стороне Моле, оборванца, нищего слуги такого же нищего хозяина. Бледные, глубоко посаженные глаза с вызовом осмотрели толпу, которая стушевалась и рассеялась по углам, чтобы скрыться от его взгляда, угрожающего, ледяного. Внезапно он обнаружил, что оказался лицом к лицу с Моле, стоящим особняком возле ванны с ее зловещим содержимым. Шовлен сунул ему документы.
- Держи, гражданин, - сказал он коротко. - Все в порядке.
Говоря, он рассматривал Моле, который, вопреки сутулости, был необычайно высок. Моле взял у него бумаги. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, глаза в глаза - и внезапно Шовлена бросило в холодный пот. Глаза, в которые он смотрел, вдруг сверкнули странными насмешливыми искрами, чем-то вроде добродушного высокомерия, а с твердых губ, наполовину скрытых грязной, неопрятной бородой, сорвалось эхо манерного, глуповатого смешка.
Наваждение тут же рассеялось. Кровь ударила в голову Шовлена; ему стало дурно и он закрыл глаза на один короткий миг. Вокруг него сомкнулась толпа; взволнованные расспросы привели его в чувство и он хрипло прокричал:
- Эбер! Ко мне!
- Здесь, гражданин! - немедленно ответили ему. Высокий человек в истрепанной униформе гвардейца тут же явился из толпы. Тонкая рука Шовлена сильно дрожала.
- Этот Моле, - произнес он голосом, охрипшим от волнения. - Немедленно схватить его! И не выпускать ни души из проклятого дома!

@темы: Since I've been loving you, Вавилонская библиотека, Falcon in the Dive

---

***

Задумалась о своих предпочтениях в литературе, и получилась целая выкладка)

1. Несюжетные произведения (автор-философ). Мой любимый подвид литературы, где не только персонаж, но и сам сюжет являются символическими, то есть означают совсем не то/не совсем то, что можно прочесть в них буквально. Как известно, любой миф (а миф и символ сходны по своей природе) стремится к универсальности - выражаясь простым языком, в частном мы видим всеобщее, а в судьбе индивида - судьбу всего человечества. Героя в этом случае можно условно назвать героем-символом: вряд ли кто-нибудь рискнет сказать, что известный роман Достоевского - о-том-Раскольникове-который-старуху-зарубил-топором. Авторы - логично заключить, что это классики и писатели высокого уровня - не интересуются частными судьбами, точнее, история Раскольникова и убийства - всего лишь иллюстрация связанных с ней философских идей. Подобным образом нельзя свести и любимого всеми нами инспектора Жавера к недалекому полицаю, который верил в закон, а потом исправился, отпустил Жана и утопился. Достоевский, Гюго, тот же Готорн писали о преступлении и наказании; Манн писал об эволюции личности ("Волшебная гора" ), Кафка - о невозможности достичь "просветления" в земной жизни ("Замок", "Процесс" ), и так далее. При этом буквально прочесть их произведения означало бы, по классическому примеру, сделать из "Мертвых душ" "Похождения Чичикова". Более того: авторы, особенно старой закалки (к примеру, 19 в.), хотели не просто показать нам и наказание, и преступление, а помочь миру и человечеству разобраться с чем-то очень сложным, с тем, что так или иначе освещается философской (религиозной, мифологической) традицией, - вечными вопросами бытия.

...

2. Между несюжетными и собственно сюжетными произведениями находятся те, которые нельзя однозначно отнести ни к первым, ни ко вторым. Рискну предположить, что решающую роль в этом случае играет традиция - и ее продолжение, в той или иной форме. Самый простой пример - записки о Шерлоке Холмсе: жанр детективного романа в его классической версии предусматривает максимальную отстраненность от личности, характера, о чем мы скажем позже. С одной стороны, нельзя отрицать, что рассказы о великом сыщике строятся на детективном сюжете, и этот сюжет есть основа произведения, а персонажи - его "винтики". С другой, если учесть огромную и многовековую популярность Холмса, все несметное количество продолжений, подражаний, фиков, экранизаций и пародий, становится очевидным, что Холмс может претендовать на всеохватность тех персонажей, которых мы называем литературными типами, - конечно, не уровня Фауста или Гамлета, но значимого в своем духе. Образ Холмса становится символом - порой символом частного сыска/сыска в принципе, порой - благородной, джентльменской эпохи королевы Виктории. Говоря кратко, личность Холмса уже не ограничивается ролью двигателя детективно-приключенческого сюжета, что в какой-то мере прописал и Конан-Дойль, ведь у него мистер Холмс - "не только великий мозг, но и великое сердце". К сюжетным произведениям, ставшим полу-классическими ввиду литературной традиции, можно отнести и "Мушкетеров", с большим уклоном в сюжетность, и, скажем, произведения Желязны, с большим уклоном в философию.

3. Сюжетные произведения (автор - рассказчик). В отличие от несюжетных (классических) произведений, ориентируются не на универсальное, всеобщее, а на частное, индивидуальное, неизменное. Здесь, кстати, обнаруживается влияние жанрового разделения мифа и сказки: если сюжетная литература тяготеет к сказочной модели, то классическая - к традиционной или авторской мифологии. Если в классических произведениях (скажем, у Готорна в "Доме" ) сюжет может быть в принципе атрофирован или сводиться к некой универсальной схеме (жизнь, смерть, ревность, любовь, преступление, предательство), то в сюжетной литературе, при некоторой однообразности основных сюжетов, на первое место выходит уникальный вклад писателя в дело сюжетосочинения. Классической моделью сюжетной литературы считается классический детектив, где личность является всего лишь "винтиком" в сюжете, а смысл произведения ограничивается разгадыванием загадки. Персонажи сюжетной литературы тяготеют к схематичности и шаблонности: умный, красивый, непобедимый детектив/пират/воин; коварный, неуловимый, зловещий злодей; неотразимая, сексуальная, пленяющая всех и вся женщина, и т.д., и т.п. Более того: персонажи, уподобляясь классическому рыцарскому роману, предстают перед нами в известной неизменности: сэр Перси всегда останется благородным рыцарем, Шовлен - подлым злодеем. Изменения могут касаться вполне шаблонных, схематичных ситуаций (банда убила родителей —> месть; испытание —> возмужание и т.п.) При этом в сюжетной литературе, конечно, могут ставиться вечные (и исторические) проблемы дружбы, вражды, чести, подлости, но степень их значимости всецело зависит от уровня и намерений писателя: если убрать из произведения весь сюжет, то его значимость утратится практически полностью. Более того: сюжетная литература, тяготеющая к серийности, не может себе позволить основательные изменения в характерах, которые неизбежно повлекут за собой разрешение конфликта и, следовательно, гибель сюжета. Холмс не может жениться не столько потому, что сам этого не хочет, сколько из-за того, что действительно больше не будет великим сыщиком. Шовлен не может отказаться от навязчивой идеи преследования сэра Перси, потому что продолжение истории станет невозможным. Героя в сюжетных произведениях можно назвать героем-маской.

Конечно, выделенные формы могут взаимно проникать друг в друга (никто не говорит о невозможности написать классическое произведение с хорошим, увлекательным сюжетом), но в целом я вижу их именно так.

@темы: Вавилонская библиотека, Les Mis, Falcon in the Dive, ШХ