The Ghost and Mrs. Muir / Призрак и миссис Мьюр (1947). Будучи [самозванным] кинокритиком, я не могу сказать "шедевр" там, где этого нельзя сказать, но сердце говорит "шедевр" ) Фильм высшей голливудской категории, феноменальная эстетика и мастерская постановка - фильм, достойный превосходной степени в эпитетах и искреннего восхищения каждой минутой, проведенной у экрана. Для того, чтобы быть Левином марки "Портрета" или Хичкоком образца "Ребекки", Джозефу Манкевичу в искомой ленте не хватает лишь глубокой левинской философичности и того способа, каким бы насквозь саркастичный "Алфи" взялся за мелодраматичное, состряпав полуфарс и формалистскую прелюдию к центральным триллерным событиям: как и Джордж Кьюкор в случае Gaslight, Джозеф снимает мелодраму в декорациях легкого триллера и "дома с привидением" - акцент на самом первом очевиден, хотя единственным предлогом для критики является лишь то, что к фильму заданного уровня следует предъявлять критерии особой планки) Дальнейшее перечисление достоинств фильма не имеет смысла - его необходимо видеть, - поэтому остановлюсь на том случайном, что более всего мне оказалось по душе. Начнем с того, что фильм воссоздает прекраснейшую и исполненную тихой ностальгии картину Англии на рубеже 19-20 вв.: такой мы ее помним и желаем помнить, даже не видев никогда, неповторимо эстетичной, утонченной и неспешной, страною благородных джентльменов и прелестных леди, высоких отношений и настоящих чувств. Чудной нам кажется сама история, что, согласитесь, скорее, редкость среди старых мелодрам: это осколок прошлого, который хочется хранить, маленький мир, в который хочется попасть, и персонажи, восхитительные характерами и поступками. Джин Тирни в роли юной вдовушки, решившей все начать с начала и поселиться в коттедже на берегу моря, творит образ с внушающей восторги деликатностью: как просто было бы призвать в сей фильм нечто эмансипированно-техасское в духе мисс Хепберн, превратив главгероиню в вульгарную феминистическую стерву, - однако миссис Мьюр прекрасна тем, что и хваленое упрямство, и "приземленность", сообщенная ей призраком, не превосходят нашего понятия об истинной викторианской леди, скорее, представляясь нам забавными курьезами и позволяя героине Джин быть женственной и уязвимой. Блестящ Рекс Харрисон в роли почившего владельца дома, капитана Дэниелла Грегга, некогда брутального, распутного мужчины, ныне - столь не похожего на романтичную вдову сначала антагониста, после - наставника и, наконец, предмета вполне понятных чувств: нечасто главный положительный герой хоть сколько либо может прийтись по вкусу требовательным зрителям, но Рекс не только удивительно харизматичен в своих выходках - вспомним же культовую сценку про четырехбуквенное слово, - но и делает действительно нелегким выбор между собою и соперником , что могло бы приключиться лишь в том случае, когда бы их обоих исполнили любимцы) Умилительны и ситуации, в которые волей-неволей попадает миссис Мьюр вместе с незримым для всех призраком, и даже ее манера употреблять дурную лексику ввиду тлетворного влияния не склонного к сентиментальности "морского волка" ) Наконец, сама манера съемки, обстановка и цвета - все столь прекрасно, что в один лишь миг завоевало мою любовь и преданность: прием с портретом в темной комнате, "лучшая спальня" и морской хронометр, "Анна Мьюр" и обветшалый пирс, и, разумеется, чудесное исползование белого цвета, и многое другое, - услада, не подвластная словам) Как следует из отзыва, одно перечисление всех прелестей кинокартины заняло бы время, сравнимое с ее просмотром, - гораздо лучше предпочесть второе первому, однако уделив внимание и нашей неизменной рубрике) *** Боюсь, что правда будет горькой: это первый на моей памяти фильм с Джорджем, который он едва ли не испортил на корню) Дядюшка Нэдди.Чудовищно представить, что идеальный порочный джентльмен-и-циник викторианской Англии и континента представлен Джорджем Сандерсом в столь малом числе фильмов: частично Стрикленд (Moon & Sixpence), лорд Генри (Dorian Gray), месье Видок (Scandal in Paris), Жорж Дюруа (Bel Ami), лорд Дарлингтон (The Fan), - пожалуй, все, что вспоминается на этот счет, включая и Майлза Фэирли из Ghost & Mrs. Muir. Причислив эту роль в прекрасном, очень сильном фильме к одной из лучших, я не ошибусь: сильные режиссурой вещи с Джорджем могут крайне превосходить все то, в чем он, по собственным признаниям, дремал во время съемок или противился безумию сценария, - впрочем, начнем с начала, обозначив, что мистер Фэирли принадлежит к опасной и почетной профессии - нет-нет, не репортера, а писателя и автора, как можно дедуцировать, премного популярных детских книжек, пишущего под диссонирующим когнитивно псевдонимом "дядюшка Нэдди" ) Прелесть образа мы понимаем с самого начала скоропалительного романа Майлза с миссис Мьюр: представим себе истинного сандерсовского лорда и объединим с замашками и наглым поведением кузена Джека, получив опасного, но и мальчишеского соблазнителя прелестных и моральных дам. В ленте, наполненной глубоким символизмом об ушедшем времени и призраках - порой, в буквальном смысле - прошлого, образ писателя все так же значим, как и капитанский образ, которому он противостоит и с кем он сроден по нескольким сюжетным линиям: оба, что очевидно, есть живое - относительно живое в случае мистера Грегга - воплощение прошедшего, в то время как главгероиня с ее свободой взглядов, независимостью и желанием отказа от условных форм отнесена к новой эпохе, что подтверждается мотивом обновления, извечно повторяющегося ухода [смерти] старого и утверждения нового [жизни], происходящих в удивительной синонимии событий жизни и ее, и близких ей людей. С этих позиций очевидна и центральная - хотя и весьма странная для фильма, насквозь романтичного - идея противопоставить реализм (новое, настоящее и современное) в условной форме грубоватого и знающего мир героя Рекса, с его взрывным характером, словесной невоздержанностью, отчетливым ирландским (?) говором и несколько пиратской страстью к приключениям, морю, опасностям, антагонисту в виде уходящего, порочного и аристократического, эстетизма викторианства, воплощением которого есть безусловный денди, мистер Фэирли, в своем нелегком, но приятном деле соблазнения бесчисленных особ женского полу даже применяющий духи) Брутальное, бескомпромиссное "мужское" в образе морского капитана, включая и роман, который он надиктовал вдове, отражено зеркально в мягком, ленном, женственно-аффективном образе писателя-и-франта, сочиняющего милые сказки для детей, с его блестящим гардеробом, завернутыми кверху перчатками, зонтом и шляпой. В некоторой степени Майлз так же призрачен, как и действительно почивший капитан, - призрак прекрасного и ханжеского, порочного и романтичного, фантом былого Лондона, цветок в петлице: впрочем, не временем одним богат подтекст мистера Фэирли - здесь мы и поясним причудливую фразу, предварявшую вторую часть обзора) ...нечитанный сценарий - сценарий, выброшенный при одном лишь взгляде на обложку - может быть достоинством на фоне дурацкого сюжета и в дурацкой киноленте: "Призрак", будучи очень хорошей и продуманной историей, боюсь, не выдержал удар "дядюшки Нэдди", получив опасную пробоину в борту) Итак, сугубо платонические отношения вдовы и капитана - зритель в моем лице внимательно смотрел и не подметил ни одного телесного контакта, что говорить о поцелуях, - разумеется, не могут претендовать лишь на одно, материалистичность в ее плотской форме: напротив, безусловно жизненная встреча с "живым" мужчиной представляется нам некоей фантазией, пустышкой и условностью - двойственность продолжается и в несколько загадочном образе "дядюшки", одновременно и сказочника, и соблазнителя, который действует со скоростью и прямотой, достойной тех, кто совершенно не приемлет отказ и, более, того, не допускает самой его возможности) Пожалуй, невообразимым было бы представить, чтобы после вояжа в экипаже и случая с платком милая миссис Мьюр, равно как и любая иная девушка, не пала бы под чарами и мастерством в делах любовных, присущим Джорджу: впрочем, если их знакомство было отмечено именно "плотским", физическим желанием владеть понравившейся женщиной, что более чем отражено на притягательной физиономии мистера Фэирли, напоминающего масляного мартовского кота, то продолжение их отношений вызывает к жизни наш старый разговор о маске циника, которую Джордж пользовал и в жизни, и в соответственных экранных образах. Итак, вдова, поддавшись чарам автора, вновь склонена на сторону сказки и романтизма: мистер Фэирли рисует ее портрет, который вытесняет картину с "морским волком", пламенно целует среди красот природы и внушает желание совместной жизни, - в раннем эпизоде, не веря в то, что автор детских книжек может быть столь нагловатым и порочным, миссис Мьюр решает прямо выяснить, какая же из двух личин есть поза. Мистер Фэирли, конечно же, склоняется к тому, что поза - его "сказочное" эго, однако умудренный зритель в моем лице нисколько не поверит его словам) На деле мистер Фэирли - ни то и ни другое, персонаж, не относящийся к сценарию никоим образом помимо реплик: это набор известных самоотрицаний, из которых состоит сам Джордж, - это и он, и его жизнь, и главная ее трагедия, очерченная словом "никогда". ...Майлз Фэирли в своей первичной сути - тот самый "сказочник", романтик, очень добрый человек, искренне любящий свою семью, однако в силу представлений или же особенностей общества стыдящийся душевной мягкости и уязвимости и скрывший их за тщательно воссозданной маскою наглеца: помимо этого, он совершенно очевидно подвержен тому самому "пороку", которым был отличен Джордж, будучи не раз женат, однако изменяя направо и налево с неким внушительным женским числом, включая и актрис былого Голливуда, Геди, Долорес, прочих, и не желая ничего с этим поделать, - применительно к мистеру Фэирли порок был в некоторой степени осознан таковым, что неожиданно сближает преданную дочке миссис Мьюр и этого, казалось бы, предателя семейных ценностей, который, судя по дальнейшим сведениям, действительно не мог оставить родных, извечно разрываясь между похождениями и любовью к отпрыскам. Отрицание прописанного образа эгоистичного и безответственного ловеласа случается в последней сцене с Джорджем: насколько деликатным, уважающим предмет своей любви был мистер Фэирли, настолько же отчаянно и драматично искренним он был в последнем эпизоде с миссис Мьюр, осознавая тщетность, невозможность отношений, обреченных окончиться разлукой, но все же находя возможность обмануть судьбу, отвоевать у обстоятельств право на счастье, "сказку", для которой нет места в жизни. Оба претендента на сердце главной героини ценны для нее тем, что могут дать ей нечто: в случае мистера Грегга это действительность, свобода, смелость быть собой, презрев условности, - в случае Майлза это минутное, фантомное, не знающее ни продолжения, ни повторения, но искреннее и непротиворечивое, неимоверное, прекрасное, это судьба любимой женщины, протест против того ничтожного, что может дать обыденная жизнь с ее извечной прозой и оковами неотвратимых обязательств. Осознавая, что поиск романтического идеала обречен быть тем, что не случится "никогда", но все же, как и Джордж, стремясь к высокому и неосуществимому, Майлз Фэирли накладывает темный отпечаток на смысл фильма и возможность с чистой совестью подвергнуть его осуждению, всецело одобрив выбор миссис Мьюр: образ "дядюшки Нэдди" невозможно свести к сценарию, не вспоминая Джорджа и его во многом грустный жизненный путь, - странными и неуместными звучат бесчисленные поношения мистера Фэирли со стороны всех прочих персонажей, равно как и глупым может показаться выбор, совершенный леди Уиндермир двумя годами позже, когда лорд Дарлингтон в известном исполнении ей предлагал побег. Питая искреннее восхищение мистером Греггом и желая ему и миссис Мьюр всего самого лучшего, я понимаю силою логики, что независимой и современной женщине, конечно же, душевно ближе капитан, - но если можно было бы вообразить финал мечты для зрителя, столь безнадежно влюбленного и в Джорджа, и в романтизм, то разве не чудесным было бы, бросив разумность, забыв о нестерпимых постулатах "век ему верна" и силе обязательствах, сдав семьи и детей на попечение самих себя и банковского счета, держась за руки, шагнуть навстречу настоящему в туманном и искреннему в вымышленном?) *** Мой вердикт. Совершенно обязательно) Альбом
...почему бы не поэкспериментировать?) Предложите мне эпизод из "Шерлока" кроме серии второй и эпизодов с Ирен в "Белгравии", и я проиллюстрирую мою идею насчет возможных стилей кинокритики - как это понимается сегодня, как можно сотворить из пустоты бал архетипов и как все это понимает зритель классического кино) Для примера можно предложить и эпизод классической экранизации - в обратном порядке следования)
Принципиальное различие между мной и новым зрителем (тм) кроется в том, что меня занимает объективность - и не может не занимать как человека, посвятившего период своей жизни филологической науке. Как я и говорила, и не раз, метод "вфантазирования" в кинопродукцию не только малообъективен, но и, весьма желательно, должен бы ограничиться работами великих актеров-режиссеров, в чьих фильмах и этюдах есть потенциал интерпретаций и глубина заложенного смысла. С какой же стати я должна испытывать мои таланты к сочинению насчет обычной и попсовой кинопродукции? Выходит, если и у самой пропащей киноленты вдруг появится хороший критик, знающий словечки "экзистенциализм" и "архетип", тогда и фильм автоматически становится втрое прелестней "Касабланки"? Мне вспоминается хороший принцип творчества - "не рассказать, но показать", - который, очевидно, подзабыли нынешние режиссеры и продюсеры: с какой же стати я должна воспринимать созданный образ лишь по признаниям актеров-сценаристов? С чего бы это мне досочинять, додумывать там, где актер обязан работать и творить? Положим, я сама могу сыграть Имона и сказать - в этом глубокофилософском короткометражном фильме экзистенциального уклона в эпизоде с черновиком воззвания Имон обдумывает перспективы независимой державы, детский комплекс и вкус недавно съеденного персика: любой нормальный зритель скажет - но в игре этого нет! как должен я об этом догадаться? И отчего подобными вопросами не задаются те, кто превозносит современную продукцию? Играет, значит, не актер, а зрительское воображение, следуя особой, "импрессионистской" технике и замещая свои мысли о происходящем происходящее?.. Наивным было бы считать, что в старом кинематографе не было места для интерпретаций и додумываний: Лайонел Этвилл, безусловный профи, очень многое вложил в подтекст лучших ролей - вспомним, как он играл спиной в небезызвестном Stamboul Quest, - однако он понимал, что перед ним сценарий, а сотворить необходимо не образ Лайонела Этвилла, который думает о персике, а то, что нужно авторам и зрителям. Кино сегодняшнего дня, чуть стоит отключить эмоции, становится бессмысленным - мне лично никогда не нравилось, когда актер и фильм стараются проникнуть ко мне в душу, вбивая в меня переживания, сексуальность, что угодно, ибо хорошие актеры всегда делают это опосредованно, а разглядывать обычных людей (тм) на экране неспортивно: старый фильм с хорошими актерами можно смотреть с эмоцией и без эмоции, можно критиковать сугубо объективно - что именно в него вложили авторы-актеры, - можно и представить личную интерпретацию. В моей системе ценностей хорошая игра - всегда театр, хороший персонаж - всегда художественный образ: хотелось бы, чтобы простую истину осмыслило побольше критиков - тогда и отзывы в массе своей не будут весьма банальным, но умело скрытым "мне понравилось или же нет" )
Попалось на глаза довольно любопытное - боюсь, не для поклонников, о чем заранее предупреждаю)
Если бы Холмсом стал Кайдановский, его можно было бы считать предтечей Камбербэтча. (с)
...О великий Бенедикт! Вершина, эталон! xD А уж эта фраза - право же, сэр Артур сам не знал, о чем творил
В нашем сериале, как и в оригинале, Шерлок изначально предстаёт перед нами холодным, аморальным резонёром, захваченным игрой ради самой игры, равнодушным к добру и злу. (c)
..."ваш" сериал определенно "как оригинал", по большинству критериев)
...продолжим веселитьсяС самого начала мы хотели сделать Мориарти более юным и более странным врагом нашего героя.
...к профессору вернулась молодость)
Проблема с дойлевским Мориарти состояла в том, что этот персонаж был слишком успешен.
...определенно! xD
Практически любой суперзлодей, который появлялся после него, даже говорил почти так же, как он. Они элегантны, внешне вежливы, обходительны, любезны. Если бы мы повторили всё это ещё раз, то это выглядело бы как клише.
...поэтому мы сочинили оосне меньшей утомительной шаблонности)
Я не хотел стать копией какого-то другого злодея. Поэтому я не ознакомился ни с одной из предыдущих инкарнаций Мориарти.
...незнание не освобождает от необходимости играть)
Эндрю Скотт: С персонажем Мориарти важно не переборщить...
...золотые слова!
Марк Гэтисс: С самого начала я сказал Эндрю сохранить его милый ирландский акцент для Мориарти, в конце концов, это ирландское имя, мне казалось, это будет симпатично.
...хоть в чем-то ты в кои-то веки прав)
Марк Гэтисс: Плохие люди не знают о том, что они плохи. Они считают, что они ПРАВЫ!
...Марк самокритичен)
Марк Гэтисс: Звучит как клише: "они две стороны одной медали"...
Dark Journey / Мрачное путешествие (1937). Фильм, явно снятый по заказу - а, возможно, и проекту - модных магазинов Лондона, не только сводится к показу бесконечных платьев, шубок и предметов гардероба, свойственного мировому шпионажу, но и владеет невменяемым сюжетом, высчитать который, вероятно, мог лишь автор или Гарднер, на ваш выбор) Британское уныние и трата хорошего бюджета в сочетании с банальным и внезапным до изумления концом делают фильм занятной смесью мотивов женского романа, шпионской саги и порочного декора в виде разврата в ресторанах и мотивов кабаре. Кастинг недошедевра, кажется, принял в себя если не половину, то уж точно треть известных мне британцев, предпочитающих сниматься у себя на родине: Энтони Бушелл, Джоан Гарднер, Генри Оскар, Сесил Паркер и др. В главной роли псевдо-немецкой, а на деле французской модельерши-и-шпионки снималась Вивьен Ли: боюсь, что список общепризнанных титанов, не снискавших места в моем сердце и похвал в обзорах, пополнится и ею - моим странным вкусам претит манера исполнения сродни неизлечимому нервному кризису, слишком уж экспрессивная и дерганая, наряду с замашками экранной командирши. За сим, единственное достижение в актерстве - совершенно справедливо - отходит к исполнителю главы немецкой разведслужбы в Швеции, барону Карлу фон Марвицу, который - совершенно восхитительно - был сыгран Конрадом Фейдтом) Пожалуй, если вы впервые обратились к его обширной фильмографии и начали знакомство с этой роли, не влюбиться в герр барона и лично Фейдта было бы нельзя: неимоверная прекрасность претит подробным обсуждениям, однако же отмечу, что общий эстетизм, свойственный Конраду, при очевидном акценте фильма не на сюжет, а гардероб, делает из герра Марвица едва ли не ожившую картинку - так славно сочетаются роскошные плащи и смокинги, трости, монокли и все прочие детали облачения особы, называемой англоязычными коллегами spymaster) Тончайшая игра оттенками оттенков чувств, экспрессия сродни немому кинематографу - и это в 1937 г.! - а также сочетание развратности в случае падших дев и романтизма при вражеской шпионке способны убедить и скептиков в том, как прекрасна эта роль) Есть в ней моменты и исполненные драматизма - к примеру, ореол предателя, который приходится сносить, встречая бывших сослуживцев, герр барону, сугубо засекреченной особе: как чудесно исполнил Конрад усмирение баронской гордости и чести ввиду потребности хранить большую конспирацию. Увы, но слитый, невменяемый финал подпортил впечатление от завершения романа барона и шпионки - хотелось бы, конечно, бурных объятий на вражьей палубе и счастливого постскриптума по типу Stamboul Quest, однако таково британское кино) *** Мой вердикт. Тому, кто не имеет склонности исчерпывать просмотры фильмов гардеробом, вряд ли понравится сей фрагментарный, путанный шпионский недо-боевик, - но всем, кто любит Фейдта, он обязателен к просмотру)
Сериал Young Sherlock оказался не таким уж распоследним трэшем, каким он кажется на первый взгляд, - трэшем, конечно же, но не таким) Бессмысленные главгерой и юноша Моран, являющийся людям лишь с ружьем в руке, другим оружием или собакою, на выбор, не достойны нашего внимания - однако двое дядюшек, полковник Тернбулл и некий родич Холмса, Гидеон, довольно любопытны с точки зрения национального британского: первый, немало угнетенный наглым юношей, имеет милый твидовый (?) костюм и замечательные - себастьяновские - бакенбарды, второй же, сельский сноб, успешно объедающий всех, кого можно беспрепятственно объесть, отличен не только здравым сангвиническим характером, но и очаровательным акцентом - достаточно услышать, как он произносит boy) Серии к тому же пестрят намеками на прочих, в них, увы, не снятых персонажей, начиная, разумеется, с канонного полковника и завершая братцем Майкрофтом и даже самим профессором, поклонником чьей теоремы выступает юный Моран xD
Все же в творчестве есть нечто от ноосферы - помнится, в моем фике о визите братца Майкрофта в дом доктора после "Рейхенбаха" я предположила, что в данном параллельном мире, конечно же, не существует рассказов Конан Дойля о Холмсе, а есть, скажем, новеллы Гэтисса о великом сыщике Бенедикте. Откуда мне было знать, что он действительно пишет что-либо помимо шерлоковских сценариев? xD Как оказалось, Марк сочинил не только некие романы в духе похождений мистера Грея, но и выпустил целую биографию Джеймса Уэйла. Уэйл, конечно, был великий режиссер - все мы знаем почему
Эту композицию я и хотела посвятить Джорджу в день его рождения - вышло бы, пожалуй, слишком грустно, но если и есть песни об утраченном времени и безвозвратно ушедшем прошлом - которые так идут Джорджу и которым он подходит сам, - то Fade Together оказалась бы одной из них)
Похоже, мои вкусы в старом Голливуде дошли до той абсурдной точки, когда мне все равно, о чем же фильм, если в нем есть британская эстетика в ее высокой форме: сюжет картины Ghost & Mrs. Muir мне далеко не безразличен - но, честно говоря, я наслаждаюсь совсем не им
Задумавшись все о полковнике и его внешности, припомнила, за что мы любим [?] кайзера Вильгельма: очень жаль, что в прогрессивный век мужчины не носят подобные усы - ведь это замечательно)